Страйгер

Никитка качнулся, как пьяный, косолапо переступил с ноги на ногу, пытаясь удержать равновесие... И Андрей ударил его в третий раз. Уже прицельно, в лоб - так, чтобы излучаемая ненависть насквозь проломила узкую лобную кость, чтоб всмятку, в кисель раздавила мозги, растерла их по внутренней стороне затылка.

И Никитка свалился, как подкошенный.

Падая, он все-таки нажал спусковой крючок автомата. Тот залаял, изрыгая пламя. Зигзагом пулевых отверстий исполосовал обои на стене, несколько раз выстрелил в потолок, обрушивая пыль побелки - и смолк.

- Андрюшенька! - отчаянно закричала мать в прихожей.

- Никита Яковлевич, ты чего? - позвал удивленный голос кого-то из свиты.

Дверь распахнулась, в комнату ввалилось, тесня друг друга, несколько громил в униформе с автоматами наизготовку.

Облако оседающей белой пыли затрудняло видимость, и они не сразу разглядели лежащего на полу главаря.

- Никита Яковлевич, ты споткнулся, что ли? - кинулся к нему один из громил. - Чего лежишь? Чего палишь?

- Сыночек! - протиснулась в дверь мама, кинулась к кровати. - Андрюшенька, что с тобой? Он тебя застрелил?

- Со мной. Всё. В порядке.

Слова дались Андрею с большим трудом - легкие все еще стискивал стальной обруч ненависти.

- Мама, вытри... пожалуйста, мне лицо... а то я... задохнусь в этой пыли.

- Да, Андрюша, сейчас, родной, - принялась хлопотать мама.

- Сейчас принесу влажное полотенце, - выглянув из коридора, сказал отец - и исчез, хлопнув дверью в ванную.

- Никита Яковлевич! - всё тормошили громилы лежащего на полу главаря. - Вставай! Ты чего?

- А я сейчас, пацаны, - нетрезвым голосом проблеял с пола Никитка. - Вот сейчас, погодите...

Попытался встать, покачнулся, снова завалился на пол, еще больше пачкаясь в побелку. При этом его палец опять нажал на спусковой крючок автомата, и грохот выстрелов снова забился в комнате.

К грохоту примешался отчаянный визг: один из громил схватился за бедро, из-под его пальцев побежали струйки крови, заливая форменные штаны, капая на пол.

- Что ж ты палишь в своих? - удивленно вскрикнул, отскакивая от главаря, самый разговорчивый. И тут же распорядился. - Забери-ка у него автомат!

- Ага - забери... - опасливо возразил другой, отступая к двери. - Как же забрать, когда он палит во все стороны!

- Забери, и всё! - зло прикрикнул первый. - И вызови по рации скорую! Видите, Гаврилыч пораненный!

Громила Гаврилыч сидел тут же, поскуливая, прижимая к бедру окровавленную ладонь.

- Никита Яковлевич, ты бы отдал автомат, а? - подполз на коленках к главарю один из его команды. - Ведь застрелишь кого-нибудь, как пить дать застрелишь...

- А я чего? Чего я? - мотая головой в недоумении, начал оправдываться Никитка. - Он сам стрелять начал... А я чего? Я - ничего...

- Вот и ладненько...

Автомат наконец забрали. Никитке помогли подняться. Он бессмысленным взором обвел комнату, и вдруг его глаза сфокусировались на Андрее, уже прикрытом одеялом, с вытертым от белой пыли лицом.

- А малец-то, а? - морщась, пьяно погрозил пальцем Никитка. - Сам - обрубок, а сам...

Досказать не смог - обвис на руках других громил. Из носа у Никитки потекли черные, кровавые сопли, размывая пудру побелки, рот запузырился алой слюной.

- Никита Яковлевич! - ахнули громилы. - "Скорую"! Где "скорая"?

Но "скорая" не понадобилась. Безвольное тело выскользнуло из удерживавших рук, осело на пол, а потом и совсем распласталось, раскорячив ноги. Пузыри на губах опали.

- Да он не дышит! Умер Никита Яковлевич!..

- Что такое? - в комнату протолкнулся еще один громила в униформе - видимо, начальник. - Как это - умер? Эй, Никита Яковлевич, как вы? - он склонился над телом.

Потом медленно поднялся. Обвел присутствующих недобрым взглядом. Спросил:

- Кто застрелил его? Этот? - сорвал одеяло с Андрея. Глянул оценивающе, скривился. - Поня-ятно... Тогда кто?

- Никто, Степан Федорович! - отрапортовал самый смелый из громил. - Он сам стрельнул в Гаврилыча - вон Гаврилыч сидит с простреленной ногой... А потом упал - и умер.

- Ладно, забирайте всех, потом разберемся! - приказал тот, кого назвали Степаном Федоровичем.

- А с ними как же?.. - громила указал в сторону кровати.

Там собралась вся семья, все трое, заслоняя собой Андрея.

- Я сказал - потом разберемся! - рявкнул Степан Федорович. - Уходим!

9.

На следующее утро в обстрелянную квартиру пожаловал следователь.

- Поступило заявление, - сообщил он, присаживаясь за стол в зале и доставая из потертой кожаной папки бумагу и ручку, - что в вашей квартире получил огнестрельное ранение гражданин Кулебякин Л.Г. и умер гражданин Степанов Н.Я.

- Умер тоже от огнестрельного ранения? - ехидно спросила Людмила.

- Люда, не надо шутить над такими вещами, - устало попросила мама, - гражданин следователь по долгу службы все должен выяснить. Это его работа.

Она половину ночи наводила хотя бы относительный порядок в комнате Андрюши, и ей было не до шуток.