Страх

Тем не менее не всегда можно однозначно определить, является генетическая мутация благоприятной или неблагоприятной. Некоторые мутации могут привести к ужасным последствиям, но они продолжают существовать, так как польза, которую они приносят, компенсирует, а иногда и превышает их вред. Классический пример можно увидеть в странах Западной Африки, где около 10 % населения являются носителями генетической мутации, вызывающей такое заболевание, как серповидноклеточная анемия. Без современного медицинского вмешательства больной умирает, не дожив до подросткового возраста. Обычно подобные мутации быстро исчезают в результате естественного отбора. Но здесь – особый случай. Эта мутация ведет к смертельному исходу, только если ребенок получил этот ген сразу от двух родителей, – тогда он заболевает серповидноклеточной анемией. Если ген получен только от одного из родителей, он повышает сопротивляемость организма малярии – болезни, широко распространенной в странах Западной Африки и заканчивающейся смертельным исходом у детей младше пяти лет. Получается, что в одних обстоятельствах эта генетическая мутация убивает, а в других – спасает жизнь. В итоге благодаря процессу естественного отбора эта мутация распространилась и присутствует у всего населения Западной Африки, но до определенного уровня, выше которого больше детей будут получать ген от двух родителей, и тогда мутация будет больше убивать, чем спасать.

Большинство людей адекватно воспринимают идею естественного отбора на уровне физических характеристик. Отстоящий большой палец весьма кстати. Спасибо ему. Также проблем не возникает, когда речь идет о механизмах работы мозга или о поведении животных. Почему самки шимпанзе заботятся о потомстве? Элементарно: такая модель поведения закрепилась в мозге шимпанзе под действием процесса естественного отбора.

Однако стоит только разговору зайти о мозге и поведении человека, многим сразу делается не по себе. Люди не готовы принять тот факт, что значительная часть процесса мышления осуществляется подсознательно и что в основе этого лежит «эволюционная прошивка». Колумнист New York Times Дэвид Брукс писал: «Я не готов признать, что мозг человека подобен компьютеру… Разве не в той же мере вероятно, что подсознание человека может быть его личностью, тем уникальным и нетехнологическим нечто, что не могут правильно определить ученые в белых халатах со своими планшетами для записей?» Брукс высказал то, что чувствуют, но не могут выразить многие: что мозг – это сложный физиологический орган, в центре которого находится какая-то неопределимая субстанция, принимающая решения и раздающая команды, принципы действия которой ученым не понять никогда.

За подобный взгляд нам следует благодарить Рене Декарта. Даже те, кто никогда не слышал о французском философе, разделяют его идею противопоставления ментального и физического, духа и тела. Мозг – это не просто кусок серого вещества в черепной коробке. В нем есть то, что мы называем духом, душой или «нетехнологическим нечто», пользуясь странным термином Брукса. В 1949 году, через три столетия после Декарта, английский философ Гилберт Райл раскритиковал идею картезианского дуализма и предложил для нее определение «дух в машине». Почти 60 лет спустя наука значительно продвинулась в понимании механизмов мышления, и все новые научные данные подтверждают точку зрения Райла. Нет никакого духа, никакого «нетехнологического нечто». Есть только мозг как физиологический орган. Он подвержен тому же самому процессу естественного отбора, который наделил человека отстоящим большим пальцем и серповидноклеточной анемией. Эволюция сделала вас тем, кто вы есть[8].

Сказанное ни в коей мере не преуменьшает значения головного мозга. Как раз наоборот. Головной мозг человека великолепен. Именно ему наш вид обязан всем, чего нам удалось достичь, – от выживания и распространения по всей планете до высадки на Луну и раскрытия секретов Вселенной и даже работы самого мозга. Ведь давайте будем честны: мы, люди, похожи на тщедушных очкастых «ботаников» на школьном дворе Природы. Наше зрение, слух, обоняние никогда не могли сравниться с аналогичными качествами у тех животных, которых мы ловили и съедали. Наши руки, ноги, зубы всегда уступали когтям и клыкам тех хищников, которые конкурировали с нами за пищу и время от времени поглядывали на нас как на обед.

Единственным нашим преимуществом всегда был мозг. Только благодаря мозгу человек как биологический вид не стал «Эдселем»[9] природного мира. Человек зависел от него так сильно, что в итоге в ходе естественного отбора верх взяли умнейшие. Мозг обеспечивал развитие дополнительных способностей и сам становился все больше. В период между появлением наших первых предков-гоминидов и современного человека масса головного мозга увеличилась в четыре раза.