Страх

От этого сообщения лицо бывшего грабителя засветилось верноподданнической улыбкой. — Рад! Очень рад видеть у себя столь высоких гостей! Буду считать за честь помочь органам всем, чем могу. Дмитрий Константинович, Юрий Валентинович, я приказал накрыть стол в моем кабинете. Пройдемте туда. Там обо все и потолкуем.

Мы с Дроновым переглянулись. Отказатья выпить и закусить на халяву ни я, ни он не решились.

А в кабинете Тушканчика действительно уже был накрыт обалденный стол. Я едва не офанарел. Натурально! Все как в лучших домах Лондона и Филадельфии вместе взятых. Определенно. Чего только на этом столе не было, каких разносолов! Буженинка, пастрома, окорок, черная и красная икра, осетрина, семга, мясо криля, овощи, фрукты, зелень и прочая, и прочая. Было даже мясо тушканчика. Шутка. А в углу на гриле подогревался шашлык на шампурах, распространяя совершенно убийственный запах. Вот как нынче живут бывшие грабители тушканчики. Такой стол на мою зарплату и даже зарплату Дронова не организуешь. Нет, можно один раз, а после весь месяц сосать лапу.

— А ты, Гена, неплохо устроился, — кивнул я на шикарный стол.

— Ну так, — самодовольно рассмеялся Тушканчик. — Стараемся, Дмитрий Константинович.

Это он передо мной хвост распушил. Хочет показать каким он стал крутым и счастливым. А мне вся эта чухня по барабану. Меня вполне устраивает и мясной салат.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — проговорил хозяин и указал на кресла с высокими спинками, похожие на авиационные.

Мы с Юрием сели. Зяблицкий мелкими шажками засеменил к бару.

— Что желаете пить? Виски? Коньяк? Водку?

Мы с Дронов переглянулись.

— Водку? — спросил я друга. Он кивнул. — Мы желаем пить водку, — сказал я Тушканчику.

Тот достал из бара красивую бутылку водки «Отечество» и с гордостью водрузил её на стол, отвинтил пробку, наполнил рюмки, поднял свою и сказал с выражением, будто читал стихи Александра Сергеевича:

— Я предлагаю выпить за встречу! И за то, чтобы отныне мы встречались только за таким вот столом!

— Это уж как масть пойдет, — усмехнулся я. — Не гони, Гена. Давай сначала о деле. А уж потом… Как говорится, кончил дело, гуляй смело.

— Как прикажите, Дмитрий Константинович, — тут же согласился Заблицкий, ставя рюму на стол. — Я весь внимания.

— За что убили твоего хозяина?

— Я весь в догадках, Дмитрий Константинович. Ума не приложу — кто это мог с ним так? Федор Степанович был милейшим человеком, мягким, коммуникабельным. У него в принципе не могло быть врагов.

— Позавчера вечером он был в клубе?

— Да, конечно. Он принимал друзей.

— Каких друзей?

— Я их не знаю, никогда прежде не видел.

— Они из блатных?

— Н-нет, не думаю, — не совсем уверенно ответил Заблицкий. — Скорее, совсем наоборот.

— В каком смысле — наоборот?

— Судя по их выправке и всему прочему они могли быть из вашего ведомства, Юрий Валентинович, — почтительно проговорил Тушканчик, обращаясь к Дронову.

— О чем между ними шел разговор? — спросил я.

— Я не в курсе. — Левый глаз Заблицкого сильно закосил.

«Врет!» — сразу понял я. Эту любопытную особенность я подметил у него ещё восемь лет назад — когда Тушканчик врал, то левый его глаз начинал здорово косить. На этом я и раскрутил все его грабежи. Он потом обижался, что я повесил на него даже лишиний.

Я весело и даже где-то картинно рассмеялся.

— Что, я сказал что-то смешное? — обеспокоился Зяблицкий, шныряя по сторонам крапленным взглядом.

— Да уж смешнее трудно придумать, — продолжал я смеяться.

— Не понял? — ещё больше забеспокоился мой бывший клиент.

Я оборвал смех и посмотрев на него тучным взглядом, раздраженно сказал:

— Не надо, господин Соврамши, принимать нас за валетов и вешать лпшу на уши. Ваш левый глаз этого не позволит.

— Ах, это, — окончательно сконфузился Зяблицкий и густо покраснел. — Извините.

— Наши привычки, Гена, что родимые пятна — от тех и других трудно избавиться. Или я не прав?

— Вы возможно конечно, Дмитрий Константинович, — залопотал Тушканчик. — Но только, извините, я дейстьвительно не того. Честное слово!

Я видел, что он сильно напуган. Так напуган, что ни при каком раскладе не скажет нам правды. Он, вероятно, считает, что только стоит ему её сказать, как его тут же постигнет участь хозяина.

— А как они выглядели?

— Кто? — уставился он на меня совершенно тупым взглядом.

— Слушай, Тушканчик, не коси по идиота! — начал я заводиться. — Гости Бублика? Как они выглядели?

— Обыкновенно выглядели. Да я и видел-то их мельком. Можно даже сказать — совсем не видел.

— Бублик ушел вместе с ними?

— Да.

— Нинку Кривоносову он забрал?

— Кого, простите?… Ах, вы имеете в виду Шахову. Да. Так точно. Федор Степанович просил подготовить лучших наших девочек, но взял лишь Шахову. Видно, его гости от услуг наших девочек отказались. Вероятно, по идейным соображениям, — попробовал пошутить Зяблицкий, чтобы хоть как-то снять тезавшее его рнапряжение, и захихикал. Но получился полный конфуз. Издаваемые им звуки скорее походили на жалобное мяуканье котенка, потерявшего титьку мамы кошки, чем на человеческий смех.

— Ты их провожал до машин?

— Кого?