Страх

Эта фактически безлюдная часть Хвалера представляла собой пустое, насквозь промерзшее пространство. Никому не могла даже прийти в голову мысль о том, что здесь живут люди. И уже на протяжение многих лет фермерские хозяйства зимой пустовали.

Человек, доставивший Агнес на ее остров, даже не предполагал, что она по-прежнему находится там. Сам он жил ближе к шведским островам и фактически не слушал норвежское радио. Кстати сказать, если бы он даже и узнал об объявленном розыске, он никогда бы не подумал, что речь идет об Агнес.

Ветер завывал в зарослях кустарника, почти прижимая ветви к земле.

Других звуков, кроме этого воя, на острове не было слышно.

В восемь часов утра Рикард связался с отделом объявлений «Афтенпостена».

После это дело пошло быстро.

На помощь ему пришла очень энергичная дама и быстро нашла все четыре объявления, опубликованные четвертого января.

В одном из этих объявлений было указано: Йохансен, Фестнингсгатен, Хальден.

— Значит, так, — сказал Рикард своим коллегам, вешая трубку. — Там сказано, что продается ферма на Хвалере. На каком именно острове, не указано. Не обнаружили ли вы какие-нибудь доказательства того, что сестры владели подобной недвижимостью?

— Никаких. Но мы не знаем, где они хранят свои ценные бумаги, возможно, в банке.

— Нам следует обратиться к нотариусу, там все держат свои ценные бумаги.

Но нотариальная контора открывалась только в девять утра, и там еще не было ни одного служащего.

— Хорошо, по крайней мере, что сегодня не воскресенье, — сказал Рикард. — Давайте подождем!

Пока все ожидали открытия конторы, Рикард позвонил в больницу и поговорил с Винни.

Да, она чувствовала себя хорошо, но у тетя Каммы начались боли в спине. С этого дня все были в строгой изоляции друг от друга, поскольку началась критическая фаза инкубационного периода.

Если человек был заражен, должны были уже появиться признаки болезни. И тем самым человек становился источником инфекции, независимо от возможного попадания на него вирусов с одежды и рук Вилли Маттеуса. Теперь этот человек сам становился больным, сам сеял вокруг себя страх и опасность заражения.

Его звонок вызвал у Винни радость, удивление и благодарность. Он выбрал именно ее! А ведь он мог выбрать Ингрид, Калле или кого-то из Соммеров. Даже Камму. Но он решил поговорить именно с ней!

Когда он уже положил трубку, она все еще сидела у телефона, зажав трубку в руке, и на глазах у нее были слезы радости. Иногда человек испытывает такое ликование, которое может быть выражено только потоком слез.

Она рассказала ему об Ингрид и Калле, которые видимо, нашли друг друга здесь, в больнице. Они не могли прикасаться друг к другу, не могли подходить друг к другу близко, но их чувства крепли с каждым днем. Нежность, доверительность, тепло.

Напротив, у супружеской четы Соммеров все шло в противоположном направлении. Винни чувствовала, что его жена хочет уйти от него, но развод был не простым делом. Они с дочерью оказались бы совершенно беспомощными в современном обществе. Если вообще ей удалось бы оставить дочь при себе. В этом никто не мог быть уверен.

Девочка смирилась со своей участью и больше не капризничала. Большую часть дня она пассивно лежала в постели и рассматривала давно прочитанные от корки до корки журналы.

Винни чувствовала страх: в эти дни должно было выясниться, больна она оспой или нет. И каждый раз, когда у нее брали анализ, она дрожала от страха.

Каждый прожитый день был для всех испытанием.

— Ну вот, — сказал Рикард, вернувшись в полицейский участок. — Теперь мы знаем, где расположена их ферма. Нам нужно взять с собой лоцмана, хорошо знающего острова Хвалер, и немедленно отправиться туда.

В половине десятого они, наконец, получили сведения о ферме сестер Йохансен.

— Это может быть ложный след, — сказал стажер, так же как и Рикард не смыкавший всю ночь глаз. — Зачем ей понадобилось отправляться на остров в такое время года?

— Они собирались продать ферму, — напомнил ему Рикард. — Вполне возможно, что директор Брандт отправился туда вместе с одной из сестер, чтобы осмотреть хозяйство.

— Но где же тогда директор? Разве он по-прежнему находится на острове?

— Может быть и так, — ответил Рикард. — Я должен позвонить доктору Посту, он может нам понадобиться. Ведь мы абсолютно ничего не знаем. Возможно, нас ожидает пустой дом. Но это, в любом случае, самый горячий след нашей таинственной, одетой в серое самаритянки.

Около часу дня большое таможенное досмотровое судно отправилось в Синглефьорд. Сначала они плыли по открытой воде, но между Хвалерскими островами льдины кишели возле их корабля, как селедки в стае.

Рикарду и его коллеге удалось соснуть часок на узких нарах. Просыпаться им совершенно не хотелось, поэтому пришлось их взбодрить, брызнув в лицо ледяной водой.

— Мы уже подходим к острову? — крикнул он лоцману. Конечно, этот человек не был настоящим лоцманом, просто он знал Хвалер вдоль и поперек.

— Нет, еще далеко до острова.