Страх и надежда. Как Черчилль спас Британию от катастрофы

Фронтовые истребители обеих противоборствующих сторон в целом были более или менее равны по характеристикам, но у каждого имелись качества, дававшие ему преимущества при определенных условиях. Британские «Спитфайры» и «Харрикейны» были более тяжеловооруженными и более маневренными, но немецкие «Мессершмитты Me-109» эффективнее действовали на большой высоте и несли больше брони. «Спитфайр» был вооружен восемью пулеметами, Me-109 – всего двумя, зато на нем были установлены две пушки, стрелявшие разрывными снарядами. Все три истребителя представляли собой одномоторные монопланы, способные развивать неслыханную по тем временам скорость (значительно превышающую 300 миль/ч[397]). Но у всех трех имелось одно и то же ограничение: объем топливных баков позволял этим машинам находиться в воздухе лишь около 90 минут (для немецких самолетов это означало, что они едва успеют долететь до Лондона, чтобы тут же вернуться обратно). В целом считалось, что «Мессершмитт» все-таки лучше, но еще более важным преимуществом являлся тот факт, что у немецких пилотов (таких, как Галланд) имелся гораздо более богатый опыт воздушных боев. Средний возраст пилота-истребителя люфтваффе составлял 26 лет, а его противника из Королевских ВВС – 20.

С каждой новой победой немецкой армии истребительная группа Галланда перебазировалась на новый аэродром, чтобы не отставать от линии фронта. Они подбирались все ближе к французскому побережью – и к Англии. Каждый шаг вперед означал, что истребители могут проводить еще больше времени в воздушном бою над основной территорией Англии. Если Черчилль и Гитлер не заключат мирное соглашение, начнется новая фаза войны. Галланд считал, что исход ее очевиден: Англия будет раздавлена.

Первый ответ, который дала Британия на эту речь Гитлера, появился через час после ее завершения – в форме комментария, переданного по BBC без предварительного согласования с Черчиллем или министром иностранных дел Галифаксом. Комментатор Сефтон Делмер не стеснялся в выражениях. «Позвольте-ка мне сказать вам, что мы тут в Британии думаем об этом вашем призыве к тому, что вам угодно называть благоразумием и здравым смыслом, – сказал он. – Герр фюрер и рейхсканцлер, мы вобьем эти слова обратно в вашу зловонную глотку!»[398]

Уильям Ширер находился в Берлине, в немецком радиоцентре, готовясь передавать собственный репортаж о выступлении Гитлера. Тут-то он и услышал ответ, прозвучавший на BBC. Всевозможные чиновники, присутствовавшие в студии, «не поверили своим ушам», писал Ширер. Один крикнул: «Вы можете разобрать, что он говорит? Вы можете понять этих британских олухов? Отказаться от предложения о мире – сейчас? ‹…› Да они просто спятили»[399].

Официальная реакция Британии последовала через три дня – впрочем, не от Черчилля. «Я и не собираюсь как-то отвечать на речь герра Гитлера, ибо у нас не лучшие отношения и мы с ним не разговариваем»[400], – пошутил премьер-министр. Ответ дал министр иностранных дел Галифакс – 22 июля, в понедельник, в 9:15. Он высказался вполне четко и ясно: «Мы не перестанем сражаться, пока не обеспечим свободу для себя и для других»[401].

Министр пропаганды Геббельс распорядился, чтобы немецкая пресса назвала этот официальный отказ Галифакса «военным преступлением». На очередном утреннем совещании, проходившем 24 июня, в среду, Геббельс объяснял, как теперь должен действовать немецкий пропагандистский аппарат: «Следует сеять недоверие среди правящей касты плутократов, внушать боязнь того, что вот-вот грянет. И на все это надо напирать как можно сильнее»[402].

Теперь должна была вступить в дело созданная министерством сеть «тайных передатчиков», действующих под видом английских радиостанций, но базирующихся на территории Германии. Им предстояло «сеять тревогу и страх среди британского народа». При этом им следовало изо всех сил стараться маскировать свое немецкое происхождение (разрешалось даже начинать передачи с критики нацистской партии) и заполнять свои репортажи ужасными подробностями авианалетов, несущих смерть и увечья, – чтобы, когда начнутся первые налеты на Англию, ее население уже было готово паниковать. Геббельс также распорядился транслировать передачи, якобы обучавшие мирное население готовиться к авианалетам, но содержавшие точные и страшные подробности, которые на самом деле призваны были еще больше запугать британских слушателей.

Стремясь сыграть на тревоге британцев перед возможным вторжением, Геббельс велел своим радиостанциям сообщить, что немецкая армия обнаружила в Дюнкерке 100 000 комплектов британской военной формы, брошенной отступающими частями (эта информация не соответствовала действительности). «Затем в подходящий момент, – предписывал министр пропаганды, – тайные передатчики должны выдать в эфир сообщение о том, что в Британии высадились парашютисты, одетые в эту форму»[403].