Страх и ненависть в Лас-Вегасе

БУМ! Вспышка паранойи. Какая ебнутая сволочь поставила эту песню сейчас, в такой момент? Знает ли барменша, кто я? Видит ли меня за зеркальными стеклами?

Все бармены вероломны, но эта — угрюмая толстая тётка в гавайском платье и рабочем комбинезоне … наверно, жена Дикого Билла.

Боже, тёмные волны паранойи, безумия, страха и ненависти — в этом месте невыносимые вибрации. Прочь отсюда. Бежать … и вдруг меня осеняет — последняя вспышка угасающего разума, перед тем, как он окончательно и бесповоротно померкнет — срок пребывания в гостинице истекает только в полдень … что дает мне самое малое два часа законного времени, прежде чем я стану беглым преступником в глаза закона, чтобы на предельно разрешенной скорости покинуть этот проклятый штат.

Сказочная удача. Когда раздастся тревога, я буду мчать сломя голову где-то между Нидлс и Долиной смерти — продавив педаль газа сквозь пол и грозя кулаком Ефрему Цимбалисту, пикирующему на меня в фэбээровском вертолете.

БЕГИ, ВСЁ РАВНО НЕ СПРЯЧЕШЬСЯ

Пошёл ты в жопу, Ефрем, к тебе это тоже относится.

Вы c гостиничным персоналом можете спокойно полагатьь, что я до сих пор в номере 1850 — юридически и духовно, хоть и не физически — с табличкой «Не беспокоить», на двери — чтобы не беспокоили. Ни одна горничная и близко не подойдет, пока на ручке висит эта табличка. Мой адвокат договорился об этом, как он договорился и насчёт 600 кусков мыла «Ньютроджина», которыми завалена Большая красная акула и которые я должен доставить в Малибу. Что на это скажет ФБР? Всё совершенно законно. Горничные подарили нам это мыло. Они подтвердят это под присягой … Или не подтвердят?

Конечно нет. Подлые горничные поклянутся, что им пришлось отдать всё мыло двум вооруженным до зубов буйнопомешанным, которые вымогали его у них, угрожая «Винсентом блек шэдоу».

Господи, мать твою, Иисусе! Есть в этой таверне священник? Я хочу исповедаться! Я грешен, пиздец как грешен! Грешник я подлый, смертный, плотский, крупный, мелкий — как ни назови, Господи … Я виновен.

Но сделай мне одно последнее одолжение: дай мне пять часов быстрой езды, прежде чем опустишь на меня карающий меч; проведи меня через пустыню и избавь от проклятой машины.

Чёрт тебя побери, не так уж и много я прошу, Господи, ибо истина, главная, невероятная истина в том, что я не виновен. Я ничего не делал, только принял твой бред всерьёз … и видишь, до чего это меня довело? Мои первобытные христианские инстинкты сделали из меня преступника.

Помню, пока пробирался через казино в шесть утра с чемоданом, полным грейпфрутов и сувенирных футболок «Минт-400», то твердил себе снова и снова: «Ты не виновен». Это лишь маневр, чтобы избежать неприятной сцены. В конце концов, я не подписывал обязательных соглашений; весь долг лежит на организации — ничего личного. Весь этот кошмар — вина сраного безответственного журнала. Какого-то болвана из Нью-Йорка. Это его затея, Господи, не моя.

А теперь взгляни на меня: растеряв от страха разум, я со скоростью под двести несусь по Долине смерти на машине, которую я даже никогда не хотел. Злобный подлец! Твоих рук дело! Господи, тебе лучше позаботиться обо мне … иначе будешь за меня отвечать.

12. Адская скорость … поединок с калифорнийским дорожным патрульным на шоссе 61

Вторник, 12:30 … Бейкер, штат Калифорния … Перешёл на «Баллантайн эль», пьяный в хлам и на нервах. Знакомое чувство: три-четыре дня пьянки, наркоты, солнца, бессонницы, выжженные запасы адреналина дают зыбкий, полуобморочный кайф, означающий, что скоро ты срубишься. Но когда? Сколько еще мне осталось? Это напряжение — тоже часть кайфа. Физический и умственный коллапс близок как никогда …

… но коллапс исключён; это не решение, даже не дешевая альтернатива, это просто не приемлемо, и точка. Вот он, момент истины, тонкая судьбоносная линия между контролем и катастрофой — а также выбор: марафоны на вольных улицах или пять лет баскетбола по утрам во дворе Карсон-Сити.

Помни, нет сочувствия к дьяволу. Купи билет, прокатись … а если вдруг становится чуть жестче, чем ты рассчитывал … спишем на форсированное «расширение сознания»: настройся, вскройся, огреби. Всё, как в Библии Кизи … Дальняя Сторона Реальности.

Всё, хватит бредить; даже Кизи мне теперь не поможет. Только что меня дважды сильно встряхнуло: сначала патрульный, потом призрак автостопщика — кажется, это был тот самый … или всё-таки кажется — и сейчас, на грани тяжелого психоза, я сижу с диктофоном в «пивном баре» (на самом деле подсобка огромного магазина скобяных товаров — всевозможные плуги, упряжи и горы мешков с удобрением) и размышляю, как так вышло.

В пяти милях отсюда я нарвался на дорожного патрульного. Ни притормозил, ни свернул на обочину как положено. Я всегда езжу аккуратно; пусть слегка превышая скорость, зато уверенно и ни на миг не теряя врожденного чувства дороги, что признают даже копы. Не родился ещё тот коп, что не поведется на превосходно исполненный управляемый занос по всей петле развязки на автостраде.