Страх и отвращение в Лас-Вегасе. Дикое путешествие в Сердце Американской Мечты

Не сейчас. Нет. Своей очереди дожидались еще около ста девяноста мотоциклов. Каждые две минуты, согласно регламенту, они по десять выдвигались на старт. Сначала было возможно наблюдать за ними с расстояния двести ярдов от стартовой линии. Но эта видимость на поверку оказалась иллюзорной. Третья по ходу десятка исчезла в пыли за сто ярдов от того места, где мы стояли… и к тому времени, как они запустили первую сотню (а ведь оставалось еще сто), наша видимость сократилась до каких-то ничтожных пяти шагов. Мы могли видеть ровно столько же, сколько и стоявшие в самом хвосте зрительских рядов…

За ними поднималось и уже начало сгущаться невероятное облако пыли, накрывшее эту часть пустыни в течение следующих двух дней. Никто из нас тогда даже не предполагал, что это последнее мгновение, когда мы имеем честь лицезреть роскошную «Мнит 400».

К полудню под пылающим солнцем арену уже трудно было разглядеть за сто шагов от бара-казино. Идея «освещения этой гонки» в любом приемлемом смысле для работы журналиста оказалась абсурдом. С таким же успехом можно пытаться следить за ходом состязания пловцов в бассейне, уровня «Олимпийского», засыпанном вместо воды порошком талька. Тут, как и было обещано, на выручку подоспела компания «Форд Мотор», предоставившая для прессы «брончо» с водителем, но после нескольких лютых пробегов по пустыне в поисках мотоциклов-участников, когда мы обнаружили лишь один, да и то случайно, я оставил эту затею на совести фотографов и вернулся обратно в бар.

Пришло время, чувствовал я, для агонизирующей переоценки всей картины происходящего. Гонка, несомненно, имела место. Я был свидетелем старта; вполне в этом уверен. Но вот что делать сейчас? Нанять вертолет? Отправиться назад в вонючем «брончо»? Слоняться неприкаянным по этой чертовой пустыне и смотреть, как эти козлы-гонщики проходят контрольный пункт? Раз в каждые тринадцать минут?..

К десяти они растянулись по всей трассе. Это уже нельзя было назвать «гонкой». Это была борьба за выживание. Единственное видимое действие происходило на стартовой-финишной линии, к которой на полной скорости подкатывал какой-то мудак, выскочивший из клубов пыли, и в изнеможении слезал с мотоцикла… Его команда техников дозаправляла машину и отправляла ее назад со свежим водилой… на следующий этап в пятьдесят миль, еще один брутальный час убийственного для почек безумия в этом омерзительном пыльном чистилище, в котором было не видно ни зги.

Около одиннадцати я предпринял очередной заезд в тачке для прессы, но вместо гонки мы наткнулись на два джипа-пустынника, битком набитых какими-то уродами, напоминавшими отставных младших офицеров из Сан-Диего. Обдав нас каскадом песка, они резко перекрыли дорогу и потребовали сообщить: где эта чертова фигня?

– Понятия не имею, – сказал я. – Мы такие же добропорядочные патриоты-американцы, как и вы.

Оба пустынника были покрыты зловещими символами: клекочущие орлы сжимают в своих когтях американские флаги, косоглазая змея порублена на куски звездно-полосатой циркулярной пилой, а на одной из машин, на заднем сиденье, торчало что-то вроде крупнокалиберного пулемета на подставке.

Они отрывались на полную катушку – просто носились с дикой скоростью по пустыне и доставали всех, кто попадался им на пути.

– Из какого вы подразделения, друзья? – заорал один из них. Моторы ревели так, что мы едва слышали друг друга.

– Спортивная пресса, – прокричал я в ответ. – Мы и мухи не обидим: наемные трудяги.

Вояки заулыбались.

– Если хотите хорошей добычи, – кричал я, – то вам надо погнаться вон за тем мерзавцем из «Новостей Си-би-эс». Прямо там, впереди, на черном джипе. Этот человек ответственен за « продажу Пентагона ».

– Твою мать! – вскричали разом двое. – Черный джип, ты сказал?

Они умчались прочь. Разошлись, как в море корабли. Мы подскакивали на камнях, продираясь сквозь мелкие заросли кактусов, похожих на железные перекати-поле. Внезапно из моих рук вылетела кружка пива, перевернулась и упала на колени, окатив мне промежность теплой пеной.

– Ты уволен, – сказал я водителю. – Вези меня обратно на арену.

Остро чувствовалась необходимость осесть на одном месте – поразмыслить над этим гнусным заданием и понять, как с ним справиться. Ласерда настаивал на всеобъемлющем репортаже. Он хотел вклиниться в эту песчаную бурю и попробовать применить какие-то редкие комбинации пленки и объективов, способные проканать в этом паскудстве.

Решал Джо, наш водитель. На самом деле звали его не Джо, но нам рекомендовали так его называть при инструктаже. Прошлой ночью я говорил с боссом из Фо-мо-ко, и когда он упомянул о приписанном к нам водителе, то важно сказал:

– Его настоящее имя – Стив, но ты должен звать его Джо.

– Какие проблемы? – отозвался я. – Мы будем звать его так, как он захочет. Как насчет Свечи или Горки?