Страх и отвращение в Лас-Вегасе - Дикое путешествие в Сердце Американской Мечты

Красная Акула торчала на Фримонте, там, где я ее оставил. Я заехал в гараж и зарегистрировал ее: машина Доктора Гонзо, никаких проблем, и если кто-нибудь из вас будет бездельничать, мы еще до утра разнесем всю вашу шарашку. Без всяких сантиментов - только оплатим номер.

Когда я вернулся, мой адвокат лежал в ванне, погруженный в зеленую воду - маслянистый продукт какой-то японской соли для ванн, которой он обзавелся в магазине подарков отеля, не считая нового АМ/FМ-радио, включенного им в розетку для электробритвы. На полную громкость. Звучала какая-то бессмыслица в исполнении хряков из "Трехсобачьей Ночи", песня о Лягушке по имени Йеремия, захотевшей принести "Радость Миру".

"Сначала Леннон, теперь это. - думал я. - Следующим будет Гленн Кэмпбелл, визжащий "Куда подевались все цветы? "".

А куда, собственно? Никаких цветов в этом городе. Только насекомоядные растения. Я приглушил звук и заметил рядом с радио большой кусок разжеванной белой бумажки. Изменения громкости мой адвокат, похоже, не заметил. Он потерялся во мгле зеленых испарений, и лишь голова наполовину торчала над водой.

- Ты это съел? - спросил я, держа в руке белый катышек.

Он проигнорировал мой вопрос. Но я все понял. До него будет доходить как до жирафа в ближайшие шесть часов. Он сожрал целую марку.

- Ах ты злобная сука. - сказал я. - Надейся только, что в сумке остался торазин. Потому что, если его там нет, у тебя завтра будут серьезные напряги.

- Музыка! - заревел он. - Вруби ее снова! Поставь ту пленку! - Какую пленку? - Новую. Вон там.

Я взял радио и обнаружил, что это еще и магнитофон - одна из тех штуковин со встроенным кассетником. И пленку "Сюрреалистическую подушку", надо было всего лишь перемотать. Он уже прослушал первую сторону - на такой громкости, что только мертвый бы не проснулся во всех комнатах в радиусе ста ярдов, невзирая на стены и все такое.

- "Белый Кролик", - изрек он. - Я хочу, чтобы звук нарастал.

- Ты обречен, - поставил я свой диагноз. - В ближайшие два часа я тебя покину, а потом сюда поднимутся люди и выбьют из тебя все несусветное дерьмо большими дубинками, обтянутыми кожей. Прямо здесь, в ванне.

- Я сам вырою себе могилу! Зеленая вода и Белый Кролик... поставь его: не заставляй меня пускать в ход вот это.

И из воды взметнулась его рука, судорожно сжимавшая охотничий нож.

- Господи, - пробормотал я, и в тот самый момент неожиданно понял, что помогать ему бесполезно: он был выше этого, и валялся в ванне с обкислоченной головой и острейшим ножом, который я когда-либо видел в своей жизни, полностью потеряв способность внимать разумным доводам и требуя "Белого Кролика". "Приехали", - подумал я. Слишком уж далеко я зашел с этим водоплавающим уродом. На этот раз он отправился в суицидальное путешествие. И хотел этого. Он был готов...

- О'кей, - сказал я, перевернул пленку и нажал "пуск". - Только, может, сделаешь мне последнее одолжение? Можешь дать мне всего два часа? Все, о чем я прошу: дать мне поспать всего два часа до завтра. Я подозреваю, что будет очень трудный день.

- Ну конечно. Я же твой адвокат. И дам тебе то время, о котором ты просишь, по моим расценкам: 45 долларов в час. Но ведь ты захочешь отложить что-нибудь на черный день, так почему бы тебе просто не оставить одну из этих стодолларовых купюр прямо здесь, около радио, и съебать?

- Как насчет чека? - спросил я. - На предъявителя в Национальном Банке Сотуф. Тебе не потребуется там удостоверение личности, чтобы получить по нему деньги. Они меня знают

- Как угодно, лишь бы игра стоила свеч, - сказал он, начав дергаться под музыку. Ванная напоминала внутренности огромного испорченного репродуктора. Гнусные вибрации, подавляющий звук. Пол был весь залит водой. Я отодвинул радио как можно дальше от ванны, насколько позволял шнур, затем вышел и плотно закрыл за собой дверь.

Не прошло и минуты, как он стал кричать мне: "Помоги! Ты, скотина! Мне нужна помощь! "

Я влетел внутрь, полагая, что он случайно отрезал себе ухо.

Но нет... он изо всех сил тянулся из ванны к мраморной полке, где стоял приемник. "Я хочу это блядское радио", - мычал он.

Я едва успел перехватить у него технику. "Идиот! - заорал я, отталкивая его руку - Залезай обратно в ванну! И лапы прочь от этого чертова радио! " Громкость была настолько запредельной, что разобрать, кто и что играет, если только ты не знаешь "Сюрреалистическую Подушку" почти наизусть, не представлялось возможным... я, в свое время, знал каждую ноту этого альбома и уловил, что "Белый Кролик" уже закончился; кульминация накатила как волна и отхлынула обратно в море.

Но мой адвокат, как оказалось, никогда не загружал себя изучением музыкального материала. Он хотел большего. "Прокрути пленку назад! - кричал он. - Я хочу ее снова! ". Его глаза переполняло безумие, взгляд блуждал... Он походил на человека, дошедшего до последней стадии какого-то ужасного психического оргазма...