Страх и отвращение в Лас-Вегасе - Дикое путешествие в Сердце Американской Мечты

Они по-прежнему выжимали из налогоплательщиков тысячи долларов, чтобы клепать фильмы "об опасностях ЛСД", в то время, когда кислоту стали повсюду называть "Студебеккером Наркорынка" - это было понятно всем, кроме легавых; популярность психоделиков упала так круто, что большинство основных дилеров уже не толкали качественную кислоту и мескалин, за исключением услуг особо важным клиентам: в основном, пресыщенным наркодилетантам под тридцатник, таким, как я и мой адвокат...

Большой Рынок в наши: дни заполнили Дауны. Красные и смэк - секонал и герой" - и адское снадобье хуевой выращенной на дому травы, опрысканной всем: от мышьяка до лошадиных транквилизаторов. Сегодня продается то, что Вырубает Тебя на Хуй, - всякие короткие замыкания твоего мозга, притупляющие его как можно дольше. Рынок гетто пышным цветом расцвел на окраинах. Городские вовсю перешли к иньекциям в мышцу или даже по вене... и на каждого бывшего спид-фрика; которого в качестве утешения прибило к гере, приходится до 200 подростков, подсевших на нее прямо с Секонала. Они никогда даже не парились пробовать спид.

Стимуляторы больше не в моде. Метедрин на рынке 1971 года почти такая же редкость, как чистая кислота или ДМТ. "Расширение Сознания" отправилось в отставку с Эл-Би-Джеем... и уместно заметить, что Дауны появились вместе с Никсоном.

Прихрамывая, я забрался в самолет без особых проблем, не считая волны уродливых вибраций - от других пассажиров... Но мою башню к тому времени сорвадо уже настолько, что я бы не удивился, если бы забрался на борт голый, покрытый гнойными сифилитическими бубонами. И выпихнуть меня отсюда понадобится чудовищная физическая сила. Я вышел так далеко за пределы простой усталости, что начал ощущать себя прекрасно приспособленным к идее перманентной истерии. Легкое недопонимание между мной и стюардессой могло заставить меня расплакаться или сойти с ума.... и эта женщина тонко прочувствовала ситуацию, потому что обращалась со мной очень вежливо.

Когда я захотел добавить кубики льда в мою "Кррвавро Мэри", она их очень быстро принесла... а когда у меня кончились сигареты, она дала мне пачку из своей собственной сумочки. Она занервничала лишь однажды, когда я достал из сумки грейпфрут и начал резать его охотничьим ножом. Я: заметил что она очень внимательно за мной наблюдает, и попытался обратить все в шутку. "Никогда не путешествую без грейпфрутов, - сказал я. - А достать по-настоящему хороший трудно, пока вы не разбогатеете".

Онакивнула.

Я снова одарил еJ гримасой-улыбкой, но было трудно понять, о чем она думает. "Вполне вероятно, - заключил я, - что она уже решила высадить меня из самолета в. клетке, когда мы прибудем в Денвер". Я испытующе посмотрел ей прямо в тлаза, но она держала себя под контролем.

Я спал, когда наш самолет пошел на посадку, но толчок от приземления тут же вырвал меня из объятий Гипноза. Я глянул в окно и увидел Скалистые Горы. "Какого хуя я здесь делаю? " - удивился я. Какая-то нелепица" Я решил поскорее позвонить моему адвокату. И заставить его выслать мне немного денег, чтобы купить огромного Добермана-альбиноса. Денвер - национальная расчетная палата по краденым Доберманам; они поступают сюда со всей страны.

Раз уж я оказался здесь, почему бы не обзавестись заодно и злой собакой? Но сначала найти что-то для успокоения моих нервов. И тут же, как только приземлился самолет, я помчался по коридору в аптеку аэропорта и спросил у продавщицы коробку амилнитрата.

Она засуетилась и отрицательно покачала головой:

- Нет, нет. Я не могу продавать такие вещи без рецептов.

- Знаю, - сказал я. - Но, видите ли, я - доктор. Мне не нужен рецепт.

Продавщица все еще колебалась.

- Ну-у... а вы можете показать мне свое удостоверение, - промычала она.

- Конечно - и я распахнул свой бумажник, дав ей полюбоваться полицейским значком, пока шарил по отделениям. Наконец, я обнаружил свою Льготную Карточку Священника, - согласно которой я был Доктором Богословия, и, соответственно, Главой Церкви Новой Истины.

Продавщица внимательно ее исследовала, затем вернула обратно. Я почувствовал как в ее манерах появилось должное уважение. Ее глаза потеплели. Она, казалось, хотела до меня дотронуться.

- Надеюсь, вы извините меня. Доктор, - сказала она с

приятной улыбкой. - Но я обязана спрашивать. У нас здесь по округе шатаются самые настоящие фрики. Всякие разные опасные наркоманы. Вы никогда бы не поверили...

-- Не беспокойтесь. Я все прекрасно понимаю, но у меня плохое сердце, и я надеялся...

- Ну конечно же! - воскликнула она, и в считанные секунды вернулась с десятком ампул. Я заплатил ей, не поддавшись соблазну использовал, чековую книжку. Затем открыл коробку и прямо перед ней немедленно взломал одну ампулу под своим носом.

- Благодарите бога, что у вас молодое и сильное сердце. Если бы я был на вашем месте, я бы никогда... ах... срань господня!.. что? Да, а сейчас вы должны меня извинить, меня накрыло.

Я повернулся и, пошатываясь, взял курс по направлению к бару.