Страх. Как бросить вызов своим фобиям и победить

Восьмого января я выехала из Доусона, чтобы одолеть последний отрезок пути до дома. В часе пути до Уайтхорса я отключила полный привод: дорога казалась чистой и сухой. На расстоянии двенадцати с половиной километров от своей квартиры в центре города я повернула на знакомую окаймленную снегом черную ленту двухполосного Аляскинского шоссе, и мне пришлось тащиться позади старого пикапа, движущегося со скоростью семьдесят километров в час на участке с допустимой скоростью девяносто.

Восемь дней я водила крайне терпеливо и внимательно. С меня этого было достаточно. Я хотела переодеться, принять душ, хорошо поесть – и не картошку фри за бешеные деньги. Выпить чашечку хорошего кофе с настоящими сливками, а не с порошковыми из больших контейнеров на ресторанных столиках и прилавках в кофейнях на дорогах арктической зоны Северной Америки. Я проверила, нет ли машин на встречной полосе, повернула руль, чтобы обогнать, нажала на педаль газа – и ощутила то, чего боялась целую неделю. Шины теряли сцепление на невидимом льду. Вместо того чтобы просто переместиться на другую полосу, мой внедорожник начал вращаться, раз или два вокруг себя, и полетел через встречную полосу к высокому сугробу. Помню, как подумала: «Въеду в сугроб и остановлюсь», и была странно спокойна, хотя сидела за рулем совершенно беспомощная.

Если машина функционирует нормально и вполне управляема, легко забыть о том, какие мощные силы вступают в действие, когда две тонны металла несутся по дороге. Моя крутящаяся «тойота» приложилась к сугробу боком, проехала через него и перевернулась (раз? два?), скатившись с небольшого холма в канаву. Я слышала больше, чем видела: фонтаны осколков разбившихся окон, глухие удары, когда корпус машины то и дело врезался в замерзшую землю, и приглушенный стук и громыхание – это мои вещи разлетались внутри салона.

Когда внедорожник прекратил движение, он оказался лежащим на боку, дверь со стороны водительского сиденья прижата к земле, а со стороны пассажирского сиденья – там, где должна быть крыша. Я дотянулась до правого бедра, отстегнула ремень, осторожно встала, под подошвами захрустели осколки разбитого окна. Ветровое стекло вообще исчезло. Я нагнулась и вышла через отверстие там, где оно должно было быть.

Снаружи собралось около дюжины машин, и в канаву ко мне спешили несколько призрачных фигур. Очки у меня были забрызганы снегом и льдом. Я сняла их и дотронулась до макушки, где ощущались куски стекла и уже наливалась большая шишка.

Соображала я медленно. Сбивчиво отвечала на вопросы оказавшихся рядом людей, а потом врачей скорой помощи. Перед тем как скорая помощь повезла меня в больницу, ухитрилась попросить, чтобы из внедорожника достали мою сумочку, телефон и ноутбук. Пока мы ехали, молоденькая врач скорой помощи проверила мое давление, зрачки и на всякий случай надела на меня шейный бандаж. Она не казалась обеспокоенной. И, как только шок и адреналин отступили, все стало в порядке: у меня не оказалось никаких повреждений, кроме шишки на голове размером с гусиное яйцо – прямо иллюстрация киношной аварии.

И все же эта история ощущалась как личный упрек. Я только начинала становиться на ноги, а тут мироздание как будто сказало: «Нет, еще не время!» – и отправило меня обратно. И выбор времени казался жестоким. Я была так внимательна! Так осторожна, вплоть до последнего часа, до последних минут! Я знала, что поездка на машине будет потенциально опасной, но пересечь Северный полярный круг, добраться до самого замерзшего океана и вернуться обратно, а потом влететь в аварию на подъезде к Уайтхорсу? Это было нечестно. Помню, как подумала: «Когда же удача повернется ко мне лицом?»

30 апреля 2016 года – к югу от города Форт-Нельсон на Аляскинском шоссе

Три месяца после аварии на внедорожнике я жила без машины. Я ходила пешком, одалживала машину у подруги, на сеансы физиотерапии ездила на автобусе. Оказалось, что при аварии пострадала шея, и потребовались несколько недель, чтобы расслабить мышцы и нервы. Меня вполне устраивало подождать до конца зимы, прежде чем снова сесть за руль; у меня было подозрение, что последняя авария, возможно, повредила нервы не только в шее.

Я не беспокоилась о том, что мне нужна новая машина, потому что в Аризоне она меня уже ждала. Мама и отчим проводили там зимы в последние годы, у них был домик с верандой в пригороде Феникса. Прошлой осенью, когда мама умерла, отчим отогнал ее любимый красный хэтчбек «субару» в этот домик, так чтобы его могли использовать гости, приезжающие туда пожить; ему было жаль продавать его, и он предложил его мне. Но тогда у меня была машина, поэтому «субару» отправился на юг.

После аварии из больницы в Уайтхорсе я написала ему по электронной почте, хотела убедиться, что предложение еще в силе. А в начале апреля полетела на юг навестить его и забрать свои новые колеса.