Страх. Как одна эмоция объединяет

По завершении моего постдокторского исследования в НИПЗ я начала преподавать в Джорджтаунском университете. Там же была сформирована группа из девятнадцати людей, пожертвовавших свою почку незнакомому человеку. Некоторые из них отвечали на объявления о поиске почки, кто-то звонил в местные центры трансплантации и предлагал анонимно передать почку тому, кто в ней нуждается, без каких-либо вопросов. Никто из них не получал деньги за переживаемую боль и, пусть и невысокий, но риск серьезных повреждений или даже смерти, о чем предупреждали хирурги. Им даже не компенсировали дни отсутствия на работе или затраты на дорогу. Все эти люди были разными: и мужчины, и женщины, разных возрастов, с разными религиозными взглядами и политическими предпочтениями, приезжающие из разных частей Америки, да и их истории о том, почему они решились на донорство, тоже были разными. Однако наше исследование показало, что у них все-таки была одна одинаковая черта: реакция амигдалы на картинки с изображением человеческого страха была особенно сильная, как и сама возможность определить эту эмоцию.

Страх глубоко проникает в человеческий мозг и определяет как проявления альтруизма, так и возможность психических отклонений. Результаты моего собственного исследования, сливаясь с развивающимися областями нейро-визуальзации и генетики, дали новое понимание происхождения эмпатии, психопатии и альтруизма. В этой книге тема того, как представители нашего вида стали способны заботиться о ближнем, рассмотрена через анализ проявлений альтруистичного поведения в современных людях, но без исторического экскурса не обошлось. Почему у некоторых первобытных людей появилось желание воспитывать потомков, вместо того чтобы отпустить их на все четыре стороны? Такое желание завязано на действии химического вещества под названием окситоцин. Особенно много окситоцина находится как раз в миндалевидном теле, поэтому, возможно, благодаря ему у человека появляется желание разделять страдания других людей и улучшать их состояние. К слову, по новым данным, психопатия может быть результатом расстройств в мозговых процессах, возникших из-за особенностей воспитания родителями.

Принимая во внимание этот факт, мы с коллегами из НИПЗ разработали метод, с помощью которого окситоцин можно было вводить интраназально участникам экспериментов в рамках исследований, при условии, что они сами пришли на расширенную программу клинического центра. Мы оценили, каким образом это вещество может влиять на глубинные социальные составляющие личности, заложенные в основе альтруизма, такие как чувствительность к эмоциям другого человека и реакция на выражения лиц младенцев. Чтобы подкрепить наши исследования, я проследила за жизнью млекопитающих, от львов до золотистых ретриверов, за всеми, за кем замечали особенное проявление родительской заботы в процессах воспитания потомства. Понимание того, как львы и собаки могут становиться защитниками антилоп и белок, на которых они обычно охотятся и которых в нормальных условиях убивают, может стать ключом к осознанию таких же маловероятных проявлений альтруизма у людей – и возможности способствовать таким поступкам. С помощью этой книги вы узнаете, может ли лев находиться рядом с антилопой, и как мы, люди, можем научиться быть более альтруистичными по отношению друг к другу – и нужно ли нам это.

Глава 1 Спасение

Уже утром за завтраком после моего спасения мама, лишь взглянув на меня, поняла, что со мной что-то не так. Я решила опустить подробности: «Мам, я врезалась в собаку на дороге». И это было правдой. Основную же часть этой истории я рассказывать не стала, просто не могла себе этого позволить – боялась, что мама впадет в панику.

Я ехала домой в Такому, штат Вашингтон, после вечера в Сиэтле, проведенного с другом детства. Было лето, погода была ясной, движение – свободным, а я была трезвой. Все эти составляющие представляют хорошую сторону медали. Автомобиль, в котором я ехала, внедорожник моей мамы, крайне неустойчив на крутых поворотах. Но таких препятствий на моем пути не ожидалось, ведь это дорога из Сиэтла к самому центру Такомы. Разве только короткие участки над рекой Пуйаллап и у стадиона Такомы.