СТРАХ (ЛП)

— Ага, — сказала Рейчел. — Так вот, он… граф Золофт…

— Зарофф.

— Золофт, Зарофф, какая разница. Граф Зарофф решает, что отныне он будет охотиться на людей, так как они — единственный достойный вызов, оставшийся для него.

— Парень со «Списком жертв» — я имею в виду Гэвина, извини — сказал кое-что интересное об этой книге.

— Ага, интересное, вроде как «напугать до чертиков людей».

— Учительница выставила его эссе на всеобщее обозрение. Она сказала, что оно потрясающее, и именно такое, за которое смело можно поставить высший балл, и бла-бла-бла, но все знали, что его повесили потому, что школа хотела доказательств, на случай, если он действительно что-то подобное вытворит, что они не ответственны или вроде того.

— Что-то вроде перестрелки в школе, — уточнила Рейчел.

— О чем было эссе? — спросила Вэл.

— В общем, это была действительно жуткая работа о том, каковы шансы выжить у той или иной группы школьников, если они попадут в подобную ситуацию, — объяснила Лиза, перехватывая разговор, — ботаники, болельщицы, участники театрального кружка, спортсмены…

— Значит, это не список жертв, — сказала Вэл. — Я имею в виду, это жутко, но это не похоже на то, что он действительно всерьез рассматривал такое…

— «Болельщицы, вероятно, погибнут первыми, — произнесла Лиза, — потому что, несмотря на свой природный атлетизм, они никогда не знали, каково это — по-настоящему бегать». Это прямая цитата. Его эссе висит на стене моего класса. Я прочитала часть — и вынуждена была остановиться.

—Я тоже кое-что читала, — кивнула Линдси. — Он написал, что наиболее вероятно, что выживет какой-нибудь из застенчивых, тихих ребят, которых никто не подозревает, потому что его или ее «очевидная слабость» заставит их недооценивать, тем самым увеличивая его или ее шанс использовать одно из своих естественных преимуществ.

— Что, черт возьми, пробудило в тебе интерес к этому психопату? — поинтересовалась Лиза. — Потому что я думала, что мы уже все обсудили. Он тебе что-то сказал?

— …восхитительна, — вполголоса произнесла Рейчел. Линдси ударила ее по руке.

Вэл пожалела, что у нее нет с собой чего-нибудь холодного. Она покраснела, как помидор.

— О боже, Вэл, — простонала Лиза. — Он прожует тебя и выплюнет.

— Может, и не выплюнет, — усмехнулась Рейчел. — Нет, если ему понравится ее вкус.

Линдси ударила ее еще раз, сильнее.

— Ой! Только не рукой для лакросса. Это чертовски больно!

Лиза сердито посмотрела на них.

— Вэл, веришь ты мне или нет, он причинит тебе боль. Я не хочу смотреть, как это происходит.

— Эй, может быть, он действительно неплохой парень, — сжалилась Рейчел, увидев расстроенное выражение лица Вэл. — Я имею в виду, что Стивен Кинг, несомненно, душка и посмотрите на все это запутанное дерьмо, которое он пишет.

«Но Гэвин не такой уж хороший», — в отчаянии подумала Вэл. Он сам так сказал.

Она чувствовала себя так, словно заявила вслух перед всеми — я та девушка, которой нравится парень, написавший «Список жертв» — тоже самое что оказаться в ловушке в комнате без дверей.

***

Когда миссис Кимбл спросила:

— Как дела в школе, Вэл? — она немного встревожилась, когда ее обычно болтливая дочь ответила ворчанием. — У тебя был плохой день?

— Бее, — произнесла Вэл.

— Бее?

— Старшая школа — это отстой. — Вэл сморщила лицо. — Все такие… такие поверхностные.

— О, Вэл. Ты говоришь так, будто узнала что-то новое. Средняя школа не сильно изменилась с тех пор, как я была девочкой, и думаю, что она осталась почти такой же с тех пор, как вообще появились государственные школы.

— Все равно отстой.

— Многие вещи в мире таковы, и мы ничего не можем сделать с девяноста девятью процентами из них.

Вэл скрестила руки на груди.

— Не могу дождаться колледжа.

— Что ж, боюсь, тебе придется еще подождать, — сухо сказала мать, — так что я бы посоветовала тебе проводить время как можно лучше.

(Я думаю, что ты восхитительна).

Вэл колебалась.

— Кое-что хорошее сегодня все-таки случилось.

— О? И что это было?

— В школе есть один мальчик, и я думаю… я действительно думаю, что могу ему нравиться, — Вэл снова нахмурилась. «Нравиться» — не совсем подходящее слово. Это было слишком просто. Слишком легко.

Слишком невинно.

Миссис Кимбл искоса улыбнулась ей.

— О, это замечательно, детка. Это тот самый, о котором ты мне рассказывала? Тот, с кем Лиза играет в сваху?

— «Играет» в сваху? Вроде как притворяется? — Вэл нахмурилась еще больше. — Нет. Джеймс — придурок.

— Ясно.

Тишина.

— Так кто же этот новый таинственный парень? Лиза познакомила тебя с ним?

Вэл топнула ногой.

— Мама! Я могу найти мальчиков и без помощи Лизы!

— Не топай! И я не говорила, что ты не можешь. — Ее мать выглядела обиженной.

— Ты подразумевала это.

— Боже, какая ты сегодня чувствительная.

Вэл уставилась вперед, на машину, застрявшую перед ними. После школы движение всегда было отвратительным. На бампере машины была наклейка «мой ребенок — почетный студент Дерринджера». Водитель, однако, добавил еще одну часть, полную иронии, которая гласила: «И все, что я получил, только этот дурацкий стикер».