Страх открывает двери

— Потому что я и есть… был… владельцем Транскарибской авиакомпании… — Я чувствовал невыносимую усталость, но только не знал от чего: то ли от боли, то ли от сознания, что для меня жизнь уже практически кончилась. — В то время я находился в Балайзе, — продолжал я. — В Британском Гондурасе, но мне удалось связаться с ними по радио после того, как они починили рацию. Они передали мне, что кто-то пытался взорвать самолет, но теперь я знаю, что это было вовсе не так. Была сделана только попытка вывести из строя рацию и тем самым отрезать самолет от внешнего мира. Им это почти удалось — почти, но не совсем. Ведь вы так и не узнали, Вайланд, что прежде, чем самолет был сбит, кое-кому удалось связаться с ним по радио. Я говорил с ними всего две минуты, две короткие минуты, Вайланд. Но эти две короткие минуты и решили вашу судьбу! Сегодня к вечеру вы умрете!

Вайланд смотрел на меня глазами, полными ужаса и отчаяния. Он знал или предполагал, что последует дальше. Теперь ему было известно все: и кто я, и что значит встретить человека, который потерял в этом мире все и для которого такие понятия, как жалость и сострадание, перестали существовать даже как слова. Медленно, словно ему было больно это делать, он повернул голову, чтобы посмотреть на Ройала. И впервые за все время, что я их знаю, он не встретил с его стороны ни успокоения, ни поддержки, ни тем более уверения в том, что все кончится хорошо. Ибо в эти мгновения случилось невероятное: Ройал сам испугался.

Я немного повернулся к иллюминатору и показал на разбитую кабину самолета:

— Посмотрите хорошенько, Вайланд! — сказал я спокойно. — Посмотрите хорошенько, что вы натворили, и можете гордиться своими успехами! Вон тот скелет, что находится на месте пилота, был когда-то человеком по имени Питер Тэлбот, моим братом-близнецом. Другой скелет — это то, что осталось от Элизабет Тэлбот, моей жены! В хвосте самолета вы можете обнаружить скелет маленького ребенка, Джона Тэлбота, моего сына! Ему было три с половиной года. Тысячи раз я думал о том, какой страшной смертью умер мой маленький сын, Вайланд. Пули, убившие жену и брата, не могли поразить его, и он, должно быть, был еще жив, когда самолет ушел под воду. А две или три минуты, когда самолет, кувыркаясь в воздухе, падал в залив, малыш наверняка, обезумев от страха, кричал и плакал, звал свою мать, но мать не приходила. Он звал ее снова и снова, но она не могла прийти… так ведь, Вайланд? А потом самолет ударился о воду, и даже тогда, возможно, даже тогда Джонни был еще жив. Возможно также, что фюзеляж не сразу ушел под воду — это часто бывает, и вы это знаете, Вайланд. И может быть, в нем оставался еще воздух, когда он тонул. Кто знает, сколько времени прошло, пока волны не сомкнулись над ним… Неужели вы не можете представить себе эту картину, Вайланд? Трехлетний ребенок кричит, плачет от страха, зовет мать, но рядом с ним никого нет. А потом и он затихает — мой мальчик умирает…

Я долго смотрел на разбитую кабину самолета. А может быть, мне просто казалось, что долго. И когда я отвернулся, Вайланд схватил мою руку. Я оттолкнул его, и он упал, не отрывая от меня широко раскрытых от ужаса глаз. Рот его приоткрылся, он дышал учащенно и отрывисто, и все тело его дрожало. Ройал еще владел собой, но и только. Его побелевшие в суставах руки лежали на коленях, а глаза шныряли вокруг, как у затравленного зверя, который ищет какую-нибудь лазейку.

— Я долго ждал этого часа, Вайланд, — продолжал я. — Я ждал его два года и четыре месяца, и все это время не было и пяти минут, чтобы я подумал о чем-нибудь другом.

У меня не осталось ничего и никого, ради кого я мог бы жить. Вы можете это понять, Вайланд? Мне ничего больше не нужно в этом мире. Возможно, мои слова покажутся вам жуткими, Вайланд, но я хотел бы остаться здесь, рядом с ними. Я больше не обманываю себя относительно смысла жизни. И поэтому мне все равно — жить или остаться здесь. Только клятва заставила меня жить эти два с лишним года — клятва, — которую я дал 3 мая 1958 года. Я поклялся, что не успокоюсь до тех пор, пока не найду и не уничтожу того человека, который лишил меня жизни. И вот теперь я добился своего… Правда, мне противна мысль, что вы тоже останетесь здесь, но с другой стороны, в этом есть какая-то справедливость. И убийцы и их жертвы — все вместе.

— Вы сошли с ума! — прошептал Вайланд. — Вы сошли с ума! Что такое вы говорите!

— Помните тот переключатель, Вайланд, который я оставил на столе? Вы им еще поинтересовались, и я сказал, что он больше не понадобится? Он действительно больше не понадобится! Теперь не понадобится. Это был контрольный рычаг для сбрасывания балласта. Без него этот механизм не действует. А не сбросив балласт, мы никогда не сможем подняться на поверхность. Мы пришли к могиле, и здесь мы и останемся, Вайланд. Останемся навеки!

Глава 12