Страх во тьме (СИ)

Господи, и это дитя туда же! Да они что, все сговорились, что ли? Или здесь, в Гринсвуде внеочередной съезд доморощенных предсказателей? Ребята, ну у меня же нервы... Вслух я сказал совсем другое, не менее искреннее, чем всё моё негодование:

- Успокойся, малышка, у меня тебе ничего не грозит. Я никому не позволю причинить тебе боль. Ни отчиму, ни... неведомому злу.

К тревожным словам девочки я отнёсся необычно серьёзно, без скепсиса. Глупо отметать в сторону все предостережения. Слишком много совпадений во всей этой истории вырисовывается...

- Но ты же не всегда будешь рядом, - резонно возразила Герти, трогательно ко мне прильнув. - Скоро, через несколько дней, ты уедешь... Уедут все, кто воспринял меня как живого человека, а не как досадное недоразумение. А я останусь. Вместе с отчимом и... этим злом.

- Блин, да что же это мы стоим на пороге, - с досадой спохватился я. - Пошли скорее внутрь.

Подхватив лёгкую (по причине расчудесной жизни) девчушку одной рукой, я пяткой захлопнул дверь и понёс её на кровать. У Колина, который, кстати, прохлаждался в одних трусах и уже примеривался в очередной раз поразить меня дивными переливами своего храпа, отвисла челюсть.

- Т-ты... это чего её сюда тянешь? Совсем сдурел?

- Колин, заткнись. Садись, Герти, не обращай на него внимания... Да подвинь ты свои ходули! С ним ты уже знакома. Звать этого бледного тощего джентльмена Колин, он мой друг и неплохой рифмоплёт по совместительству.

Герти робко хихикнула, сидя на самом краешке с прямой спинкой, словно проглотив свечу. Рэнделлу было не до шуток. Он испугано накинул на чресла одеяло, и обалдело вылупился на меня.

- Она что, будет спать с нами?

- Хрен ты угадал, извращенец, - с трудом сдерживая смех, погрозил я ему пальцем. - Ты будешь спать отдельно на кресле, а я подле камина. Усёк?

- Да пошёл ты... - поняв, что его разыгрывают, буркнул Колин. Герти кусала расплывающиеся в улыбке обветренные губы. Я потрепал девочку за ушком.

- Так, Герти, есть не хочешь? Хоть ты и работаешь на кухне, лишние калории тебе совсем не помешают, как считаешь?

Отрицательно покачав черноволосой головкой, Герти сказала:

- Нет, спасибо, кушать мне не хочется... Спасибо, что не выгнал меня.

- Да ну ты брось, я не мог поступить по-другому! - возмутился я, исподтишка показывая было раскрывшему пасть Колину кулак. У моего австралийского друга было, видимо, несколько иной взгляд на происходящие события. Но лучше бы он держал его при себе.

- Понимаешь, Алекс, немногие бы приняли меня... Безвозмездно.

- Герти, не думай о плохом, не надо. Прошу тебя, - я вытер тыльной стороной ладони с какого-то перепугу увлажнившиеся глаза. Чёрт. - Спокойно спи и ничего не бойся.

Девочка робко коснулась пальчиками моей небритой щеки.

- Странно... Ты такой сильный и мужественный, и вместе с тем добрый, мягкий и... ранимый. Ты что, плачешь?

- Ничего не могу с собой поделать, - вынужден был признаться я. - Вот такой вот я слюнтяй, каюсь. Надеюсь, никто из вас меня не заложит?

Набросив на худые плечи одеяло как мантию, Колин обречённо махнул рукой и поплёлся обустраивать гнёздышко на кресле. Мои действия он, как видно, не одобрял.

- Ты безнадёжен.

_________________________________________________

Роберт Мастерс, находясь в чрезвычайно редком для себя трезвом состоянии, мучимый сильнейшей головной болью и похмельем, упрямо переставлял шаткие ноги. В вертикальном положении Мастерса держала ободряющая мысль о скором излечении. Лекарство находилось на первом этаже, в холле, прячась в разнокалиберных нарядных бутылках. Случилось непостижимое! Безотказная фляжка Роберта опустела!

Должно быть, днём я здорово надрался, размышлял старик, держась за холодные стены. Иначе как объяснить, что очнувшись далеко за полночь, он оказался в номере без капли спиртного? Непорядок. Вопиющее недоразумение. Немедленно исправить положение!

Спустившись по лестнице, Мастерс воздал хвалу доброй душе, озаботившейся зажечь в огромном холле пару канделябров, дававших более-менее приемлемый свет. А то так недолго и ноги переломать в кромешной тьме... Грузно ступая по мраморной плитке пола, Роберт недовольно ворчал:

- Дожили, мать их... Обещают условия, достойные отеля «Хилтон», а о главном-то и не подумали. О старом добром виски в каждую комнату без исключения! Неслыханно... Ничего, вот завтра, тьфу, дьявол, уже сегодня утром я всё выскажу Стокману. Да что же это так голова болит, а? Как будто расплавленного свинца под черепушку залили! Хм, любопытно, что я вчера хоть натворил, если ничего не помню?..

Чертыхаясь, Мастерс налетел на вычурное кресло и пожелал «мерзавцу», так коварно поставившего мебель на его пути, всего наилучшего в загробной жизни.

- О. Это что за безобразие? Какая скотина разлила столько красного вина? Непростительная расточительность... Святотатство!

Пред Мастерсом растеклась огромная красная лужа, при тусклом освещении казавшаяся чёрной...

Роберт внезапно услышал стук собственного сердца и понял, что это вовсе НЕ вино...

- Эге... Кажись, это не винцо. А что же тогда?