Страх во тьме (СИ)

Из толпы выдвинулся худой нескладный юноша студенческого возврата с грустными глазами и страдальческим выражением на лице.

- Это вы мне, сэр?

- Да что же это за детский сад вокруг, а? - простонал я. – Билл, у тебя есть монтировка или ещё чего-нибудь в этом роде?

Как бы там ни было, мы с Ральфом при помощи понятно, чьей матери, кое какого инструмента, и парочки помощников из числа давешних тинэйджеров (видимо, этим оболтусам как раз и придавило на клапан) достаточно быстро и лихо разобрались с дверью, напрочь вырвав замки и петли, и сдвинув искорёженный лист метала в сторону. Я первым высунул нос наружу и всей грудью втянул в себя освежающий, одуряющий, шибанувший по обонятельным рецепторам запах озона. Будет дождь!

ГЛАВА 3

Путь в никуда - я зову, а мне в ответ ни слова,

Путь в никуда - из-под ног моих уходит земля...

Ария «Путь в никуда»

Мы высыпали из поверженного «Неоплана» как горох из стручка. Не скажу, что мне так уж и повезло быть первым. Напирающие сзади собратья по несчастью чуть меня не затоптали! Я бодрой рысью пробежался по асфальту и как следует осмотрелся. В принципе, темно было, хоть глаз выколи. Это пока проморгаешься и привыкнешь к разлившейся вокруг чернильной мгле. Но скованное клубящимися тучами непроглядное небо то и дело озарялось всполохами грозовых разрядов. Ослепительные молнии развесистыми гигантскими ветками кололи небо на части. И во время этих чудовищных вспышек можно было хоть что-нибудь да увидеть.

Серая лента асфальта уходила вдаль. С правой стороны тянулись поля, с левой – узкая полоска лесонасаждений. Ни хрена не смыслю в ботанике, с трудом отличаю яблоню от вишни, поэтому не могу сказать, какие именно деревья произрастали в нескольких метрах от меня. Если не ошибаюсь, то в посадке преобладали преимущественно акации и тополя, скрипящие на все лады голыми, лишёнными осыпавшихся листьев, ветками под порывами ветра. Кстати, о ветре. Дул он просто с бешеной скоростью, был холодный, как вьюга и моментом пронизывал до исподнего, заставляя кожу покрываться мурашками величиной с орех. Ветер выл на разные голоса, меняя тональность, и навевал просто какую-то первобытную жуть. Я даже на секунду пожалел, что покинул тёплый и уютный салон автобуса. Я продрог до костей, не смотря на джинсы, высокие шнурованные ботинки, свитер и чёрную джинсовую куртку. Плюнув, я полез в карман и достал вязаную шапочку. Натянув её до самых бровей, я подошёл к автобусу.

Пассажиры, с причитаниями и вздохами, сетуя на «дурацкий ветер», под руководством Билла Спенсера потрошили багажное отделение, доставая сумки, чемоданы и прочее барахло. Интересно, как они будут тащить всё это на себе и насколько хватит самого выносливого? Что касается меня, то весь мой нехитрый скарб умещался в небольшой спортивной сумке через плечо. А вот Ральф Шнитке, торжествующе ухмыляясь, забросил за спину здоровенный, под завязку набитый непонятно чем рюкзак, и вдобавок ухватил продолговатый кожаный футляр. Если я хоть что-то понимаю, то там у немца должна находиться винтовка. Или ружьё. Он что, охотник? Ко мне подбежала Трейси. В темноте её зелёные глазищи горели как у кошки. Подняв воротник «косухи», она прокричала мне на ухо:

- Учти, я иду с тобой! Не думай, что я боюсь остаться одна, просто и тебе будет спокойней за свои тылы! Я тебя прикрою, если что.

- Я в тебе не сомневался, - на полном серьёзе кивнул я, стараясь сдержать улыбку. Она что, в «зарницу» решила поиграть? Крайне странная девочка, однако. – Располагая тобой, я могу быть спокоен за свою спину.

- Да! А то так засадят по самые шары, что и опомниться не успеешь!

Ну что прикажете с ней делать? Я подтянул ремень сумки и притопнул ногой. Тех нескольких минут, что я рассматривал карту, мне хватило с запасом, чтобы запомнить маршрут. Я был уверен, что не собьюсь с пути и легко дойду до этого самого Гринсвуда. Пять километров – пустяк. В своё время мне приходилось бегать и поболя. И не с лёгкой сумочкой. За Ральфа я был спокоен, лось он здоровый и хабари свои выбрасывать ни за что не станет. Не знаю, насколько Трейси удобно в её окованных «казаках», но выглядит она девчонкой крепкой и выносливой. До остальных же мне не было особого дела. Я вовсе не эгоист, но и в эдакие Моисеи я не набиваюсь. И никого вести за ручку не намерен. Каждому от природы дан рассудок, чувство самосохранения, инстинкт выживания. Так что вперёд, господа. А моя жизнь — это моя жизнь. И цеплять к ней груз тянущих на дно проблем я не собираюсь.

- Ну что, двинули? – я оглянулся на своих спутников. Ральф натянул на уши шляпу, чтоб не сорвало ветром, и молча кивнул. Немногословный малый. Но когда говорит, то всегда по существу. Молодец. Стюарт же в своём репертуаре показала мне «козу», что можно было расценивать как знак согласия.