Страхи из новой коллекции

Она замахала так сильно, что очки слетели с ее носа и полетели вниз.

— Ой! Ловите! — завопила девчонка, хватая руками воздух.

Но очки мы не поймали, и они упали на нижнюю палубу и разбились.

Подбородок Любы мелко затрясся. Даже косички затряслись.

— Оськи… — прошептала она, смотря на блестящие осколки. — Я без оськов…

— Так тебе даже лучше, — призналась Ирочка. — Моложе выглядишь.

— Оськи… — снова прошелестела Люба. — Я без них не могу. Я зе слепая как крот. Оськи-и-и! Я нисего не визу!

Люба зарыдала. Мы все стали ее успокаивать. Я вспомнил, что в моей небольшой сумке «Адидас», которую я взял с собой, лежали очки на всякий случай. А так я носил контактные линзы.

— У тебя минус? — участливо спросил я.

Люба, зарыв лицо в ладони, утвердительно покачала головой.

— Не плачь, я тебе свои дам, — сказал я, доставая окуляры.

Примерив их, Люба вздохнула:

— Слабые, конесно, но лучсе так, чем вообсе без них. Спасибо.

— Не за что, — улыбнулся я.

— А тебе, между прочим, мужские очки идут больше, — прямо-таки фонтанировала комплиментами Ирочка, которая недавно дралась с Любой не на жизнь, а на смерть. — Так из-за чего ты охала, прежде чем очки уронить?

— А! — вспомнила Люба. В моих прямоугольных очках она действительно выглядела симпатичнее. — Сто, если Настя упала за борт, и ее перерезало-перемололо в мясной фарс винтами?

Мы все снова замолчали.

— Да нет, — с сомнением протянула Ирочка. — Не может быть.

— Это почему зе? — тут же захотелось знать Любе.

— Ну… В принципе, конечно, может… Но не хотелось бы… Она была нормальной вожатой…

Слово «была» меня несколько покоробило, как будто Настю и правда разрубило винтами. Мы еще немного помолчали, думая каждый о своем, и тут я заметил, что на небе сгустились тучи, поднялся ветер, и пару раз даже громыхнуло. Чайки куда-то исчезли.

— Шторм, что ли? — спросил Женька. Ему на нос упала крупная капля дождя.

— Ой, слушайте! — воскликнула Ирочка, не замечая дождя. — Я сейчас сбегаю в рубку, вдруг Настя там, а мы паникуем?

И она помчалась в рубку.

Тревога сразу отлегла. В самом деле, напридумывали мы всяких ужастиков, а Настя, наверное, сидит в рубке и с капитаном чаек попивает, чтобы нам не мешать развлекаться.

Ира вернулась через минуту, но она уже не бежала, а медленно шла, опираясь о борт. Ее лицо было белое как простыня.

— Ну что, она там? — поинтересовался я, и снова тревожное предчувствие кольнуло меня.

— Насти там нет, — прошептала Ирочка.

— А ты спросила у капитана, где она? — ожил Женька.

— Нет.

— Почему? Вдруг он знает? Может, она ему перед отплытием сказала, что куда-то отлучится, и тогда твоя версия верна. Вдруг она…

— Жень, заткнись, ладно? — как-то обреченно произнесла Ирочка и обвела всех нас тоскливым растерянным взглядом. — Ребята, мы попали в ловушку. В рубке нет никого — ни Насти, ни капитана. На теплоходе мы одни… Он плывет сам по себе в открытое море. Им никто не управляет. Вы понимаете, что это значит?! — Ира перешла на нервный крик. — Мы одни. ОДНИ!!!

— Мамочки, — прошептала высокая худая, с наивными глазами Галочка и упала в обморок.

Глава III

«Я сошел с ума?»

— Ты что, шутишь? — недоверчиво спросил Женька.

— Нет, — серьезно ответила Ира, — не шучу. В рубке нет капитана. Насти тоже нет. Понимаете? Мы одни на теплоходе, и он плывет сам по себе!

— Это бред, — твердо сказал Стас. — Я не верю.

Ира сделала безразличное выражение лица и предложила:

— Не веришь — сходи в рубку и сам в этом убедись.

В рубку побежал не один Стас, а вся наша компания. Ира осталась на палубе с очнувшейся Галей. Дождь все усиливался, и разыгрались волны. Море посерело, и так далеко, как раньше, теперь не было видно. Все было затянуто пеленой дождя.

Расталкивая друг друга локтями, мы забежали в длинный узкий коридор, который вел к рубке. Нас качало из стороны в сторону.

Женька встал перед дверью, взялся за ручку и сказал:

— Сейчас я открою дверь, мы увидим капитана, а потом все вместе надерем Ирке уши, чтобы знала, как шутить.

— Давай, открывай узе, не томи, — поторопила его Люба.

Женька нажал ручку вниз, распахнул дверь и, не смотря внутрь, сделал приглашающий жест, мол, заходите.

Однако в рубку никто не зашел. Мы все стояли с раскрытыми ртами. Женька, заметив выражение наших лиц, встрепенулся и заглянул в комнатушку.

В рубке не было никого. Мигали многочисленные лампочки на панели управления. В стороне от белого штурвала с потолка свешивался какой-то толстый шнур.

— Это что же выходит? — каким-то тягучим голосом промолвил я. — Мы тут… одни?

Внезапно один из мальчишек завыл, как бабка в деревне на похоронах, и осел на пол.

— Ой-ой-о-о-о-о-ой!

— С ума сошел? — вздрогнул Женька. — Чего ты ревешь?

— Стра-а-ашно! — Парень трясся и смотрел на нас жалкими глазами. — Я б-боюсь оставаться од-дин, без взрослых…

— Оригинальный страх, — заметил Стас. — Зачем же ты с нами поехал, если боишься быть без взрослых?

— Так я же не знал, что Н-настя куда-то ден-нется… — ответил парень.

— Подожди, я тебе сейчас дам успокоительное.