Страхи мудреца. Книга 1

Он покачал головой.

— Народ сегодня голодный был. У меня осталась холодная картошка, я ее хотел завтра бросить в похлебку. И еще половинка печеной тыквы, кажется.

— Беру! — сказал я. — Правда, к этому еще бы неплохо соленого маслица.

Он кивнул и отправился на кухню.

— Можешь не разогревать! — сказал я ему вслед. — Я просто возьму еду к себе в комнату.

Анкер вынес мне миску с тремя крупными картофелинами и половинкой румяной тыквы в форме колокола. В серединке тыквы, откуда выскоблили семечки, красовался щедрый кус масла.

— И бутылку бредонского пива, если можно, — сказал я, забирая миску. — Откупоривать не надо, а то еще разолью его на лестнице.

В мою комнатенку вели три лестничных пролета. Закрыв за собой дверь, я аккуратно перевернул тыкву, чтобы она накрыла собой миску, поставил сверху бутылку и завернул все вместе в мешковину. Получился сверток, который можно было нести под мышкой.

Я открыл окно и выбрался на крышу трактира. А оттуда перемахнул через узкий проулок на крышу пекарни.

Над горизонтом висел узкий месяц. Он давал достаточно света, чтобы видеть дорогу, и при этом меня не было особо заметно. Не то чтобы я сильно тревожился на этот счет. Близилась полночь, и на улицах было тихо. К тому же люди вообще на удивление редко смотрят вверх.

Аури сидела на широкой кирпичной трубе и ждала меня. Она была одета в платье, которое я ей купил, и рассеянно болтала босыми ногами, глядя на звезды. Ее волосы были такие тонкие и легкие, что стояли ореолом вокруг головы, малейший ветерок вздымал их вверх.

Я аккуратно наступил на середину плоского участка крыши, крытого железом. Кровельное железо негромко бухнуло у меня под ногой, словно далекий, приглушенный барабан. Аури прекратила болтать ногами и застыла, как испуганный кролик. Потом увидела меня и расплылась в улыбке. Я помахал ей.

Аури спрыгнула с трубы и подбежала ко мне. Волосы развевались у нее за спиной.

— Здравствуй, Квоут!

Она отступила на полшага.

— Ой, как от тебя воняет!

Я улыбнулся — самой неотразимой улыбкой за этот день.

— Здравствуй, Аури! — сказал я. — А от тебя пахнет хорошенькой юной девушкой.

— Ну да, конечно! — радостно улыбнулась она.

Аури сделала небольшой шажок вбок, потом вперед, покачнулась на носочках босых ног.

— А что ты мне принес? — спросила она.

— А ты мне? — спросил я.

Аури лукаво усмехнулась.

— Я принесла яблоко, которое думает, будто оно груша, — ответила она, протягивая его мне. — И булочку, которая думает, будто она кошка. И салат, который думает, будто он салат.

— Какой разумный салат!

— Ничего подобного! — она вежливо фыркнула. — Разве это разумно — считать себя салатом?

— Даже если ты в самом деле салат? — спросил я.

— Особенно в этом случае! — сказала Аури. — Достаточно того, что ты и в самом деле салат. А еще и думать, будто ты салат, — как это ужасно!

Аури печально покачала головой, и ее волосы колыхнулись, как будто она находилась под водой.

Я развернул свой сверток.

— Ну а я принес тебе картошки, половинку тыквы и бутылку пива, которое думает, будто оно хлеб.

— А кем считает себя тыква? — с любопытством спросила Аури, глядя на еду. Руки она держала сцепленными за спиной.

— Тыква знает, что она тыква, — ответил я. — Но делает вид, будто она заходящее солнце.

— А картошка? — спросила Аури.

— Картошка спит, — ответил я. — К тому же, боюсь, она холодная.

Аури ласково посмотрела на меня.

— Не бойся, — сказала она и на мгновение коснулась моей щеки самыми кончиками пальчиков. Прикосновение ее было легче перышка. — Я с тобой. Ты в безопасности.

* * *

Ночь выдалась прохладная, поэтому мы не стали ужинать на крыше, как обычно. Аури повела меня вниз, через железную сливную решетку, в лабиринт ходов под Университетом.

Она несла бутылку и держала перед собой какую-то вещицу размером с монетку, испускающую мягкий зеленоватый свет. Я нес миску и симпатическую лампу, которую изготовил для себя, — Килвин называл ее «воровской». Ее красноватый свет странно сливался и смешивался с более ярким голубовато-зеленым светом от светильника Аури.

Аури привела нас в тоннель, где вдоль стен тянулись трубы всех видов и размеров. По некоторым железным трубам шел горячий пар, и, несмотря на то что они были обмотаны изолирующей тканью, от них исходил жар. Аури аккуратно разложила картошку на изгибе трубы, ткань с которой была содрана. Получилась такая небольшая печурка.

Мы постелили мешковину вместо скатерти, уселись на землю и принялись ужинать. Булочка слегка зачерствела, зато она была с орешками и с корицей. Кочан салата оказался на удивление свежий — интересно, где она его раздобыла? Мне Аури дала фарфоровую чашку, а себе взяла серебряную плошечку. Пиво она разливала так торжественно, что можно было подумать, будто она угощает чаем самого короля.