Страхослов

ГИНЬО́ЛЬ[20] (ньё), – я, м. (фр. guignol петрушка, паяц). 1. одуш. Персонаж французского театра кукол, возникшего в 18 в. в Лионе. 2. Пьеса, театральное представление, изобилующее ужасами.

Ближайшая этимология: в значении кратких скетчей, изобилующих насилием, ужасом и садизмом, слово происходит от названия парижского театра ужасов Гран-Гиньоль, работавшего на Монмартре с 1897 по 1962 год. Название театра, вероятно, происходит от имени куклы Гиньоль.

Синонимы: арлекин, гансвурст, грасьосо, паяц, полишинель, пульчинелла, пьеро, петрушка, панч.

Пример: Гиньоль становится подозреваемым в серии убийств, совершенных неподалеку от места проведения макабрических сценических постановок в Париже…

Гиньоль. Ким Ньюман

Взрезать горло… как персики с мороженым

Оскар Метенье. Луи[21]

Ким Ньюман – писатель, литературный критик, кинокритик и журналист. Его последние опубликованные произведения – критическое исследование «Классика Британского института кино: Куотермасс и колодец», мини-серия «Охотник на ведьм: тайны Пустоши» (в соавторстве с Морой Макхью) из цикла комиксов «Дарк Хорс Хаус», расширенное переиздание его знаменитого цикла «Эра Дракулы» и его последний роман, «Тайны школы Мрачноскалья». Ангелы Музыки вернутся в рассказе «Призраки над Парижем».[22]

Если бы не жонглер в маске, она бы прошла мимо тупика Шапталь. Все в этом районе казалось таким ярким, что легко было не заметить слабо освещенный cul-de-sac[23], пусть на тротуаре и были нарисованы красной краской ведущие туда следы. А ведь когда-то одного лишь намека на кровь хватало, чтобы привлечь «знатоков» в Théâtre des Horreurs, Театр Ужасов. Теперь же, когда нужна была уже не столь эксклюзивная публика, требовалось что-то более приметное.

Когда одинокие туристы забредали в этот quartier[24], бандиты настораживались – точно загоравшие на солнце крокодилы соскальзывали с заболоченного берега в воду, чтобы преследовать легкую добычу. Они улыбались – и казалось, что во рту у них слишком много зубов. Кэйт Рид[25] догадывалась, что не стоит ходить по рю Пигаль[26] после наступления темноты. Щуря глаза за толстыми стеклами очков, она всматривалась в потемневшие от грязи таблички на домах, кое-где заклеенные толстым слоем рекламных плакатов. Воспользоваться путеводителем в этом квартале – все равно, что сразу сообщить местным, да еще и на ломаном французском: «Я ищу дорогу в морг».

Поэтому Кэйт решительно шагала по улице, точно прекрасно знала, куда направляется, – эта привычка сохранилась у нее с тех пор, как она работала репортером криминальной хроники. Монмартр показался ей не таким отвратительным, как Монто в Дублине или Уайтчепел в Лондоне[27]. Было в апашах[28] что-то щегольское, романтическое. Все дело в том, что парижские бандиты при встрече приподнимали chapeaux[29] и целовали дамам ручки, грабя или обворовывая жертву, и редко прибегали к коварным ударам ножом или кулаком под ребра, как поступали их коллеги в Ирландии или Англии…

…впрочем, Кэйт пришла сюда как раз из-за череды напрочь лишенных романтики исчезновений и весьма негалантных убийств. «Нескончаемый поток ужасов», как писали на театральных афишах, выплеснулся со сцены на улицы. Точки на карте, отмечавшие красным места, где в последний раз видели жертв и где были обнаружены останки, подозрительнейшим образом располагались в окрестностях тупика Шапталь. В Sûreté[30] лишь разводили руками: мол, да, количество нераскрытых преступлений немного увеличилось. И потому местные «неравнодушные честные торговцы» – что, как подозревала Кэйт, на самом деле означало преступный синдикат, возмущенный тем, что какой-то другой хищник завелся на их территории, – поручили расследование теперешнему начальству Кэйт.

Оглянувшись в поисках кого-то подозрительного, она поняла, что есть из кого выбирать. Проститутки и нищие толпились у дверей домов. Зазывалы и сутенеры высовывали головы из окон полуподвальных помещений, расхваливая услады, которые готовы были предложить всем желающим. Кафе и кабаре, бистро и бордели, поэты и портретисты, карманники и куртизанки. Выпивка, вкусности, веселье и вечная вина – чего только не найдешь в уютных укромных закоулках и прямо на улице. Музыканты изо всех сил старались «переиграть» друг друга, поднимая невообразимый гам. Тут можно было вкусить любого греха на выбор, по желанию клиента. Конечно, грешок обойдется дешевле, если mademoiselle соблаговолит зайти вон в тот темный переулок…

Монмартр, Холм Мученика, получил свое имя в честь жертвы убийства. В год Божий 250-й Святой Дионисий, епископ Парижа, был обезглавлен язычниками. Он подобрал свою отрубленную голову и поднялся на холм, читая проповедь и так разжигая веру в сердцах безбожников, и только потом упал мертвым. В местных церквях и храмах красовались изображения этой священной отрубленной головы, словно в показе мерзостей религия соревновалась с Театром Ужасов.