Страховка от жизни

— Пожалуйста, если вас не затруднит.

— Да нет, нисколько. — Она скрылась в комнате и тут же вернулась.

— Вот. Можете убедиться.

— Странно все это, — пробормотала я, возвращая страховой полис. — Замкнутый круг какой-то.

— А может быть, есть еще один какой-нибудь Чарский? Ну, бывает же всякое в нашей жизни.

— Да нет, — рассмеялась я. — Таких совпадений не бывает. И фамилия, и особняк в Воробьевке, и разные глаза…

— Разные глаза? — изумилась тетушка Чарского.

Теперь я посмотрела на нее с изумлением, но не успела ничего сказать — женщина сама предложила:

— Сейчас покажу вам свадебную фотографию Эдика.

У Эдика, выглядевшего лет на сорок, не имелось того порока, который бурно живописал Юрий Филиппович. Глаза у него были абсолютно одинаковыми, серыми. И кучерявая шевелюра с проседью отсутствовала. Голова Эдуарда Аркадьевича Чарского напоминала бильярдный шар.

Ну и как, спрашивается, найти всему этому объяснение? Зараза Ленка небось уже торчит у телевизора, а я беспощадно гроблю свое драгоценное серое вещество на подсунутое ею дельце. Кошмар, да и только.

— А фамилию страхового агента, заключившего с вашим племянником страховой договор, вы, случайно, не знаете?

— И-и, милая, откуда мне знать. Не я ж с ним дело имела.

— А может быть, вы дадите мне на время этот полис? Я вам его верну.

— Ой, извините. Этого я сделать не могу. Не обессудьте, милая. Нет.

— Спасибо вам, — пробормотала я, — вы мне очень помогли.

Ужасно помогла. Просто прыгать хочется от радости. Сразу все стало так ясно, так понятно…

— Косточки, только вы мне поможете! Вы уж простите меня за невежливое обращение с вами.

Я так надеюсь, что именно в этот момент вы окажете мне неоценимую поддержку. Ну, некому мне больше помочь, некому! Понимаете, дорогие мои?

Подскажите, надоумьте, кто же этот разноглазый, черт его подери?

Произнося эту слезную мольбу, я машинально швырнула окурок сигареты на улицу, что совершенно нехарактерно для меня. Почти небывалый случай! Потому как я терпеть не могу портить экологию родного Тарасова. М-да, на этом деле у меня точно ум за разум зашел. Я перемешала кости и бросила их на сиденье рядом.

18+4+34 — «Ваши мысли заняты одной почтенной особой, от которой многое зависит».

Никакая почтенная особа мои мысли вовсе не занимала. Кости опять промахнулись, в который раз за день. Нет никакой особы. Кроме Чарского, разумеется. Только Чарский оказался… Господи!

Кучерявый с разными глазами? Это же в комнате Капитолины Семеновны я фото вчера видела. Сыночек ее. Больной. В психушке лечится.

Час от часу не легче. Скоро сама в это заведение загремлю, честное слово. Стоп-стоп-стоп, Таня.

Ничего не бывает просто так. Соображай, родная ты моя. Косточки, похоже, дали верное направление.

Если Юрий Филиппович описал Чарского, явно слизнув портрет сыночка Капитолины Сергеевны, значит… Значит, Чарского он никогда не видел — это раз. Скорее всего узнал о существовании Эдуарда Аркадьевича от другого страхового агента.

Зато Сашеньку имел честь созерцать — это два. Отсюда вывод: Свистунов бывал в обители Эммы Замотыриной. Вот так. Мишка-ирод мне нужен. Лоботряс Мишка. Пожалуй, он и является для меня той особой, про которую кости вещали. Может, особой и не очень почтенной, но такой, от которой — точно! — многое зависит. И еще мне нужна Капитолина Семеновна. А всех Ирин оставим на десерт.

Я вела машину на полной скорости. Ох, сколько еще сегодня предстоит разных дел!.. Прямо голова кругом идет.

Звонок мобильника заставил меня вздрогнуть, так я увлеклась новым поворотом дела. Кому это неймется, интересно?

— Таня! — Ленкин голос звучал возбужденно. — Где тебя нелегкая носит?

Но я не успела ответить Истоминой, где и особенно по чьей милости меня носит эта самая нелегкая. Она не дала мне вставить ни одного слова и вновь застрекотала:

— Я познакомилась с сестрой Романа Николаевича. Она ни при чем. Точно тебе говорю. Можешь не тратить на нее свое драгоценное время.

— Стоп. Лен, ты где сейчас?

— Я тебе сейчас все расскажу…

Зная Ленкину страсть к болтовне, я не позволила ей этого сделать. Все-таки я в данный момент за рулем и рискую вписаться в какую-нибудь машину.

Краткость, которая является, как известно, сестрой таланта, Ленке не присуща.

— Где ты сейчас? — повторила я, перебив подругу, строгим голосом.

Ленке ничего не оставалось делать, как сообщить свое местонахождение.

— Вот и отлично. Я как раз в те края направляюсь. Подберу тебя, и мы по дороге поговорим.

Как только я припарковалась, Истомина, слегка прихрамывая, торопливо направилась к моей «девятке». Я распахнула дверцу, и она, еще не устроившись поудобнее на сиденье, сразу принялась повествовать про свои изыскания. Даже не предоставила мне возможности вежливо осведомиться о состоянии ее конечности, поврежденной при участии в розыскной операции, которая осуществлялась во имя торжества истины.

— У нас сегодня уроки отменили — в школе воды нет. Вот я и решила тебе подсобить. Правда, сомневалась, стоит ли мне к ней ехать. Думаю, может быть, ты уже там побывала. Так вот, прихожу я, значит, к ней, звоню. Открывает мне симпатичная такая, высокая…