Страховка от жизни

Несмотря на все подобные преграды на моем пути, я позвонила в Ленкину дверь около одиннадцати. И считаю, что подруга должна быть довольна моей расторопностью, поскольку она меня хорошо знает и давно научилась прощать мои маленькие слабости.

Когда подруга открыла мне дверь, я изумилась: передо мной стояла незнакомая мне личность — платиновая блондинка со стрижкой «каре». Вообще-то понятно, что это была Ленка, но платиновые волосы и соответствующий макияж делали ее совершенно непохожей на себя. Я даже в первый момент про то, зачем приехала, забыла. Но быстро сориентировалась и поздравила подругу по всем правилам. Даже в щечку ее чмокнула, зная, что Ленку телячьи нежности всегда умиляют.

— Ой, какие розы! Спасибо тебе, Танечка. Сейчас я их в вазу поставлю. А ты проходи скорей. Я, между прочим, пирог испекла. Правда, не могу гарантировать чрезвычайно высокое качество, еще не пробовала. Но на вид ничего. Даже не очень подгорел.

Ленка никогда не отличалась кулинарными способностями и с удовольствием признавала этот факт: спросу меньше, и отговорка для прилипчивых женихов хорошая. Когда же ей вусмерть надоедали бутерброды, она шла к родителям в гости, где ей были безумно рады. В такие дни Антонина Васильевна, Ленкина мама, часами торчала на кухне, стараясь накормить любимое чадо вкусненьким.

Повесив мокрую куртку на вешалку, я прошла на кухню. У нас с Ленкой место встречи изменить нельзя. Как ни крути, но все тропы всегда ведут туда — в маленькую, уютненькую кухню. И так всегда бывает, хоть в моей квартире, хоть в ее. Сегодняшний день не стал исключением.

Я удобно устроилась на стул около окна. Крутившаяся под ногами пятицветная кошка Маруська, Ленкина любимица, тут же прыгнула мне на колени.

Ленка достала фужеры, «Монастырку» из холодильника, тарелочки под пирог, накрыла стол. Как ни странно, она молчала. Видимо, не знала, как преподнести свое «во-вторых», о котором упомянула по телефону. Я тоже молчала, поглаживая шелковистую шерстку Маруськи.

— А ты чего это вдруг свой имидж сменила? Волосы перекрасила.

— Да я не перекрасила, — сдержанно улыбнулась Истомина. — Это я у подруги парик позаимствовала. На время. Чтобы принять решение, стоит ли обесцвечивать волосы. Просто на душе паршиво. Перемен хоть каких-нибудь хочется. Вот и подумала: как Иванова скажет, так и поступлю.

— Иванова тебе в таких вопросах не советчица.

Ты ведь тоже, как и я, особа упрямая. Тебе посоветуешь, а ты с точностью до наоборот сделаешь. Но, вообще-то, я тебе скажу, это такая морока — каждую неделю корни подкрашивать и макияж соответствующий делать. Думай сама, хватит ли твоих душевных сил? Легче, по-моему, просто подружкин парик поносить, пока не надоест.

— Сил, пожалуй, действительно не хватит. Да еще с моими оболтусами. Эти вампирчики всю энергию по молекулам, или как там — по липтонам, растаскивают.

Ленка имела в виду своих дорогих учеников.

Она же учитель французского языка.

— Умница, Таня. Убедила, едва переступив порог. Видишь, как ты вовремя меня образумила.

Я тебе благодарна, — несколько чопорно заявила Ленка. — Но парики сейчас не в моде. Так что, сударыня Таня, тебе придется подождать, пока я верну свой первоначальный вид, — с этими словами Ленка стянула с головы парик и отправилась умываться.

«Странная она сегодня какая-то», — подумала я.

Наконец стол был готов к нехитрой трапезе, и мы подняли фужеры.

— За тебя и за твой праздник, — произнесла я короткий тост.

— Угу Спасибо. Ты ешь пирог. Я так старалась. — Ленка откусила кусочек. — А вроде и ничего получилось. Верно?

Я кивнула:

— Вкусно. Ну, рассказывай, что у тебя новенького.

Обычно я Ленке таких поблажек не даю и ставлю вопрос более конкретно. Чтобы, рассказывая про «новенькое», она не умудрилась сесть на любимого конька и начать разговор про школу. Болтливая от природы подруга может часами говорить про уроки, про своих нерадивых учеников. Однако сегодня меня Ленка поразила:

— Что может быть новенького в моем болоте?

Так, хрень одна.

Ого! Вот это действительно новенькое: Ленка сленг почти не употребляет. Это я могу себе позволить ввернуть грубое словечко, если меня достанут. А Ленка девушка манерная. Что-то грызет ее сегодня, совершенно очевидно. А подруга тем временем задумчиво наполнила опустевшие фужеры и каким-то несвойственным ей голосом произнесла:

— Давай, Тань, за тебя теперь, за твой талант, за твою доброту.

Та-ак. Интересное начало разговора про то самое «во-вторых». Словно гуманитарную помощь просить собирается. Я не сомневалась, что произнесенный Еленой тост напрямую имеет отношение к тому, о чем она никак не решается сказать.

— Ну, давай, — я ободряюще улыбнулась и отхлебнула из своего фужера. — Лен, мы с тобой столько лет дружим. Я всегда наперед знаю, что ты скажешь дальше. А сегодня ты сама загадка. Выкладывай свое «во-вторых». Хотя… в общих чертах я уже догадалась. Надо кому-то помочь. И у этого кого-то нет денег, чтобы мне заплатить. И тебе неловко меня просить. Я угадала?

Ленка рассмеялась: