Страховщики

— Когда они очнулись от колдовства, это брат Пехага нашел у себя за пазухой.

Средний Брат Черет, помощник Брата Ло раскрыл папку, достав рисунок. Мимоходом он, в который уже раз представил, как грязные руки колдуна роются около его сердца, засовывая под рясу рисунок, и передернул плечами. Каково там было братьям! Он бы такого не выдержал.

Изображение поражало тонкостью и четкостью. Казалось, что каким-то колдовством, на тонкий-тонкий пергамент перенесена часть настоящей жизни, часть чего-то существующего на самом деле. На куске пергамента неизвестный рисовальщик не меньше чем в двадцать красок изобразил неведомого колдуна… Тот словно живой потрясал копьем. Даже отсюда любой мог видеть, что враг силен, горд и заносчив.

— Это точно такие же, как и те пять рисунков, что сегодня утром братья отыскали на базаре. В народе брожение…

За спиной Императора засопело, потянуло винным духом, переплетенным с запахом хорошей ветчины.

Верлен через его плечо посмотрел на рисунок, поцокал языком…

— Да… Это славные рыцари… Таких хорошо иметь у себя в первой линии.

Не поворачиваясь, Мовсий переспросил.

— С чего ты взял, что они рыцари?

— Твой отец так говорил… Да и вон, погляди, какое копье!

— Мало ли что копье. Дурак копье возьмет, так он, что сразу и рыцарь? У рыцарей должны быть гербы.

Он повертел в руках рисунок, поднял глаза на монаха.

— Есть ли у них гербы? Тут не видно…

Старший Брат кивнул и повернулся к сопровождавшему его монашку. Тот в два скользящих шага очутился рядом и по знаку Старшего Брата развернул кусок пергамента, на котором монахи нарисовали гербы страшных пришельцев. По сравнению с портретом рыцарей, что упал с неба, он казался грязным и грубым, и он испытал стыд, смешанный с раздражением.

— Есть. У одного коса, а у другого короткое копье и щит.

Император машинально посмотрел на свой герб, что вытканный из шерсти единорогов висел на стене и покачал головой.

— Копье и щит — еще куда ни шло… Но коса? Не по-дворянски это…

— Мы еще не знаем дворяне ли они или нет.

Старший Брат почесал голову и с тем же раздражением добавил:

— Да и кто знает, чем тамошние дворяне занимаются… Может, с косой ходить — у них самое дворянское занятие…

Император пропустил глупость меж ушей. Монах — что с него взять? Пусть и умный, но монах…

— Скорее уж это оружие.

— Или изображения их Богов.

Император не ответил. Это и в самом деле могло быть чем угодно. Племена на недавно отвоеванных окраинах империи, куда еще не успели добраться Братья по Вере и стать там твердой ногой, вообще поклонялись связанным палкам и даже запахам.

— Да. Советчики из вас… Позовите-ка Шумона.

Ждать пришлось недолго. До библиотеки эркмасса, в которой императорский библиотекарь пропадал почти все время, было рукой подать. Кубки не успели опустеть, как он встал около стола и поклонился новому Императору.

— А-а-а-а! Шумон. Мы тут спорим. Нужен твой ум…

— Он всегда при мне, — серьезно сказал библиотекарь. — И всегда в твоем распоряжении.

Рукава его серебрились книжной пылью. Император махнул рукой, и монах протянул ученому таинственный лист.

— Посмотри на них. Что скажешь?

Шумон подошел к окну. Он посмотрел лист на свет, понюхал зачем-то и только после этого стал рассматривать.

Сдерживая смех, Эсхан-хе ткнул локтем в бок Мовсия.

— Ученый…

— Какая она красивая! — невпопад сказал книжник.

Мовсий Эмирг взял листок из его рук и посмотрел на женщину. До сих пор он как-то не обращал внимания на даму. Рыцари интересовали его куда больше. Женщина, даже девушка оказалась не просто красива. В ней чувствовалось что-то гордое, то, за что женщину стоило любить и совершать в её славу подвиги. Только ведь слышать такое от библиотекаря… Может не зря про него и про императрицу-то… Он тряхнул головой. Нет. Чепуха… Отец не допустил бы.

— Ах ты, бабник…

Он посмотрел на портрет другими глазами.

— А ведь явно из благородных.

Из-за спины поддакнул Верлен.

— Да. Лицо умное, кожа гладкая… Не простая женщина.

Мовсий повернулся к Старшему Брату.

— А что говорят в народе?

— Говорят, что это дочь Императора Севера. Демоны похитили ее и теперь требуют выкуп. А папаша готов отдать за дочку половину империи.

Они замолчали, глядя на незнакомую женщину.

— Где хоть она, эта империя? — спросил Верлен. — В какой стороне?

— Говорят за морем… — ответил Шумон, не сводя глаз с женщины. — Правда я о такой и не слышал….

Император проследил за его взглядом и некоторой досадой сказал.

— Кто бы об Отечестве что-нибудь хорошее сказал. А то у вас все хорошее за морем… И бабы и Империи…

— Ну что ты, Твое Императорское величество… И жители Империи и славное и преданное тебе рыцарство….

Император вздрогнул и взмахом руки прекратил словоизвержение Верлена. Старший Брат воспользовавшись тишиной сказал:

— Нет тут правды…. Сказки народ плетет.

Верлен, чувствуя раздражение Императора, сердито повернулся к монаху.

— Почему это — «сказки»? Что, если не по твоему, то сразу и «сказки»?

— Мои дознаватели работали — концов не нашли. Не знаю кто подбросил, как… Один в лесу нашел, другой — в реке выловил… А раз так — нет за этими словами правды.

— Покажи, что на базаре собрал.