Страна Арманьяк: Бастард. Рутьер. Дракон Золотого Руна (сборник)

– Я и мой слуга, при нас четыре лошади.

– Подойдите к двери. – В воротах отворилось маленькое окошко, и за ним в свете факела мелькнуло бледное лицо.

Невидимые собеседники удовлетворились осмотром, ворота, заскрипев, отворились. За ними стояли два монаха в длинных светлых балахонах, подпоясанных широкими кожаными поясами. Монах повыше и поплотнее держал в левой руке здоровенную узловатую дубину, а правой сдерживал на поводке большого лохматого пса, хрипевшего и пускавшего слюни.

Рядом с ним – второй монах, ростом пониже и потоньше комплекцией, с виду гораздо старше первого.

– Проезжайте, – пожилой показал рукой во двор. – Лошадей и слугу проводят. А вы, шевалье, пройдемте со мной.

Приказав Туку в первую очередь накормить лошадей, я спешился и проследовал за стариком, рассматривая приют.

Во дворе с правой стороны – длинное низкое здание, крытое соломой, стены сложены из камня, рядом с ним под навесом расположились несколько лошадиных стойл. Пустых, только в крайнем меланхолично жевал сено осел… или мул, не знаю, этих животин видел только по телевизору. Да и темно уже было.

С левой стороны расположилось такое же здание. Из него доносится богатырский храп нескольких человек… ага… паломники ночуют…

Каменный дом по центру, больше остальных, причем у меня создалось впечатление, что сложен он на древнем, еще римском, если не старше, основании. В стене блестят слюдой несколько окон, больше похожих на бойницы. Стены увиты плющом, крыша из черепицы. Сразу понятно, что в нем обитают сами монахи, а не паломники.

Во дворе чистенько, насколько, конечно, можно рассмотреть в сумерках, несколько дорожек замощены булыжниками. Где-то журчит ручеек. Почему-то пахнет яблоками и грушами. Я повертел головой, стараясь все рассмотреть поподробнее, но солнце уже практически зашло, и виден был только сам двор.

Ну что… Ожидал, согласно своим скудным знаниям о Средневековье, что будет хуже. Грязи и нечистот во дворе не наблюдается, наоборот, все довольно пристойно. Может, это только в монастырях так? Насколько я понимаю, монахи всегда были продвинутей остальных в плане быта. Не знаю… Но пока впечатления неплохие, будем посмотреть дальше…

Старик отворил мощную, окованную железными полосами дверь и пропустил меня внутрь.

Сразу за дверью, в царящем полумраке – горели только два масляных светильника, – я рассмотрел просторное помещение с большим, обложенным камнем камином и длинным столом с лавками посередине комнаты.

В большой нише в стене стояла деревянная, искусно вырезанная в полный рост статуя мужика в сутане и накинутом поверх нее плаще с пелериной. В руках мужик держит посох с навершием в виде креста. Святой какой-то, Иисуса Христа так не изображали.

За столом три монаха что-то едят из деревянных плошек. На нас не обращают ни малейшего внимания.

В комнате немного пахнет ладаном и травами. А вот и они, на притолоке сушатся.

Как интересно все, я первый раз в монастыре. Или это не монастырь, а просто монастырский приют? Для меня разница не понятна, но все равно интересно.

В книгах о Средневековье писатели не всегда детально описывали быт и обстановку, в которых находились их герои. Я в детстве даже представлял все наяву, додумывая, но сейчас представлять нужды не было, все передо мной, даже потрогать можно. Подавил в себе желание шлепнуть по тонзуре ближайшего монаха…

Черт, как же все интересно…

Старик на секунду задержался перед статуей, перекрестился и свернул в боковой коридор. Прошел до его конца и толкнул дверь.

В небольшой келье со скромным распятием на беленой стене и тусклой лампадой под ним он обернулся ко мне и сказал:

– Слава Господу Богу нашему, ты жив! Где ты пропадал, Жан? Я уже думал – тебя схватили.

Вот так! Уж чего я ни ожидал, только не такого развития событий.

И что отвечать?

У монаха строгое худое аскетическое лицо, небольшая аккуратно постриженная бородка, глаза умные, смотрят пронизывающе… так и хочется душу излить.

Получается, знает бастарда, и мало того, даже ждал. А в дневнике об этом ни слова. М-да… отпираться и бить в грудь, крича, что я не Жан и далеко не бастард д’Арманьяк, смысла нет. Он же меня узнал…

– Не все прошло гладко… падре… – постарался я ответить обтекаемо и без подробностей.

– Ты уже знаешь, что случилось с твоим отцом?

– Да, падре… Он умер…

– Его подло убили. – Лицо старика исказилось от гнева. – Приказ убить отдал сам узурпатор. Без сомнений!

– Я знаю.

– Его накажет Господь! – Старик яростно вздел руку вверх, на лице промелькнула дикая злоба.

– Я не сомневаюсь, что так и будет, падре, но сейчас мне бы хотелось знать, что делать дальше. Все планы рухнули, – постарался я направить разговор в нужное русло.

Проклятия и кары небесные на голову Луи – это, конечно, хорошо, но желательно определиться с земными делами. Моими делами. Сам я в этом мире еще как младенец, а вот старик – знать бы еще, кто он, – может реально растолковать, что к чему, и направить на путь истинный. И желательно, чтобы этот путь не привел меня к плахе… или дыбе… черт, кто же он? И бастард ничего не собирается подсказывать…

Старик взял себя в руки и сказал: