Страна Арманьяк: Бастард. Рутьер. Дракон Золотого Руна (сборник)

Через несколько минут четыре латника осадили разгоряченных коней возле меня и, подняв тучу пыли, загородили мне дорогу. Здоровенный усач в хауберке рыкнул с седла:

– Монах?

– Отец Фома, из общины братьев проповедников, – скромно представился я, стараясь отвечать спокойно и благостно, – следую в замок Бюзе, к капеллану отцу Варсонофию с письмом от приора Иакова.

– Тебя-то нам и надо, – обрадовался усач. – Следуй за нами, фра Фома, да не отставай, а то пришпорю твоего мула копьем.

– Куда? – выдавил я из себя вопрос.

На такое развитие событий я совсем не рассчитывал. Похоже, экспромты начинаются с самого начала. Ну, хоть голову не рубят и руки не вяжут, уже хорошо…

– Туда, куда ты и направлялся, монах. В замок. Там тебе все объяснят. Вперед, отче, и поспешай, иначе поедешь кверху задницей, поперек моего седла, – гаркнул усач и, не вдаваясь в долгие объяснения, развернул и пришпорил коня.

М-да… Даже не знаю, что сказать… Воспримем случившееся как данность. Все равно в замок и направляюсь. Вообще-то меня особо никто и не спрашивает…

Четверть часа усиленно погонял мула, стараясь сильно не отставать от латников. Наглотался пыли, полностью отбил себе задницу – мул скакал ужасно тряско, – но успел.

Замок вблизи оказался еще величественнее, но, к моему удивлению, не таким большим, как показался сначала. Не очень разбираюсь в фортификации, но это, скорее всего, изначально был бастион, уже впоследствии перестроенный в замок. Четырехугольной формы, по углам башни. Стены высоченные, с большими машикулями[91]. Перед подъемным мостом – пара башенок барбакана[92]. Такой замок непросто взять даже правильной осадой, не то что с налету.

Подвесной мост оказался опущен, а крепостные ворота открыты. Герсу[93] как раз начали поднимать.

– Шевелись, монах, шевелись… – погонял меня усатый и неожиданно огрел моего мула плетью.

Иоф (я успел назвать своего мула, по примеру Тиля Уленшпигеля, Иофом) жалобно заржал, рванул с места и внес меня в замковый двор, чуть не скинув с седла. Я с трудом остановил бедное животное и спрыгнул на землю, собираясь попросту набить морду наглому латнику, но меня остановил зычный голос:

– Святой отец, не горячитесь. Подойдите ко мне.

Я обернулся и чуть не столкнулся со средних лет рослым кабальеро в золоченой кирасе и щегольском малиновом берете.

– Не тратьте свои усилия попусту, падре. Солдаты грубы по сути своей и недостойны вашего внимания. – Кабальеро слегка поклонился. – Я виконт Гастон дю Леон.

– Отец Фома, из братства отцов проповедников ордена Святого Доминика. – Я сдержанно кивнул, хотя злость продолжала сдавливать горло, и мне все еще очень хотелось прирезать усатого латника. – Потрудитесь объяснить мне, виконт, с какой стати ваши солдаты захватили меня столь бессовестным образом.

– Подождите, святой отец, я вам скоро дам ответы на все ваши вопросы. – И кабальеро отошел к подбежавшему низенькому толстяку в коричневой одежде горожанина.

Я, пользуясь возможностью, прислушался.

– …ничего не могу… ваша милость… – Толстяк разводил руками и тряс головой так, что его массивный красный нос колыхался, как курдюк овцы на бегу. – Кровотечение… часы сочтены…

– Я прикажу тебя повесить на крепостных воротах, собака… – Виконт в ярости вырвал кинжал из ножен. – Ты же клялся…

– …плод… нельзя предусмотреть… – Я улавливал только обрывки фраз, но ясно видел, как толстяк в отчаянии бухнулся на колени и попытался обхватить ботфорты виконта.

Аптекарь одним своим видом вызывал омерзение: остроконечная голова, покрытая редким рыжеватым пушком, тоненькие кривые ножки и как противовес выпирающему брюху – обширный рыхлый бабский зад.

Вдруг очень захотелось, чтобы кабальеро с размаха двинул его сапогом в морду…

– Оставьте его, Гастон… – Во дворе появился новый персонаж.

Еще один кабальеро, только в алой корацине. Худой, с наглым презрительным выражением на лице. Он был уже здорово навеселе и продолжал вливать в себя вино из глиняной бутылки. Кабальеро рыгнул, покачнулся и выдал глумливым тоном:

– Этому ублюдку и подстилке Арманьяков самое место в аду… Так что аптекарь сотворил благое дело, отправив их туда разом.

– Еще одно ваше слово, барон Гийом де Монфокон, и мы скрестим клинки! – Лицо дю Леона исказилось от ярости. – Потрудитесь уйти, я приказываю вам как сенешаль[94] округа.

Барон! Де Монфокон! Рядом! Стоит сделать всего несколько шагов и всадить клинок чуть выше горжета…

Рука сама потянулась под сутану за мизерикордом, и только диким усилием воли я смог ее остановить.

– Ладно, ладно, Гастон… уже ухожу… – миролюбиво забормотал барон, но я заметил, как блеснули ненавистью его глаза. – Право слово, не стоит нам ссориться… одно же дело делаем…

Де Монфокон развернулся и, пошатываясь, скрылся в пристройке к донжону.

– Итак, фра Фома, – кабальеро обернулся ко мне, – насколько я понял из объяснения сержанта, вы сами следовали в замок. С какой целью?

– У меня письмо к отцу Варсонофию, вашему капеллану. – Я достал письмо и показал его дю Леону. – Письмо от приора нашего ордена.