Страна Арманьяк. Фаворит (СИ)

— Несомненно... — в глазах герцогини блеснули слезы, — вы являетесь образцом верности и рыцарственности... — она, уже не сдерживаясь, всхлипнула. — Я... мы... — после чего резко вскочила с трона и убежала из зала. Как стайка цыплят за квочкой, за ней понеслись фрейлины и статс-дамы. Анна де Стутевилл на ходу обернулась и послала мне красноречивый взгляд. Правда, я так и не понял, что этот взгляд означает.

Впрочем, мне все равно. Кавалер орденов Дракона и Золотого Руна, граф де Граве, пэр Англии граф Албемарл, сеньор де Молен, барон ван Гуттен и непризнанный граф Божьей милостью Жан VI Арманьяк удаляется от бургундского двора. Формально я ухожу в почетную отставку по состоянию здоровья, ну а по факту — удаляюсь в почетное изгнание.

Да, вот так быстро закончилось твое фаворитство, Жан Жаныч. Не знаю, как де Бургонь воздействовал на Мергерит, но она дала согласие. Видимо, знает кардинал, за какие ниточки дергать герцогиню. А меня и дергать не пришлось. Он поставил вполне ясные условия: так сказать, сделал предложение, от которого я не смог отказаться.

Условия простые... Моя жизнь и жизнь Луиджи в обмен на полное самоустранение от дел, правда, с сохранением полученных титулов. Со мной он, конечно, погорячился — не так-то просто бастарда сожрать, ну а близнеца вполне может. Пришлось согласиться. Зачем это надо было де Бургоню? Тут все просто. Слишком много силы я взял и слишком стал самостоятельным, выказывая явное неповиновение. Манипулировать стало трудно бастардом, а такая марионетка, при всех ее достоинствах, церковнику на хрен не нужна.

А вообще, я чувствую себя грандиозным идиотом. Кардинал очень красиво подвел меня к решению убить де Монфокона, а убив его, я своими руками перерезал ниточку к разгадке тайны покушения на Матильду. Не все так просто там было. Ох, не все...

Но, честно говоря, я рад отставке. Все эти годы занимался не тем — по большому счету, тешил свое самолюбие, добиваясь признания среди сильных мира сего. Зачем, спрашивается? Суета все это, мать ее. Но ладно, сделанного уже не вернешь. Мергерит? Да что там Мергерит... Как там в песне — душа болит и сердце плачет? Вот-вот, примерно так. Но перетерпим.

Что теперь? Есть планы. Так сказать, планов громадье. Успеть бы...

Я развернулся и потопал на выход.

Луиджи в замковом дворе придерживал лошадей и прятал глаза.

— Сир... я...

— Не надо слов, парень, — я потрепал коня по холке и сел в седло, — я все понимаю. Нет твоей вины ни в чем. Будем жить... — и обернулся к дружинникам, уже выстроившимся за мной в колонну по двое. — Что приуныли, желудки? Жизнь только начинается. Ну?.. Не слышу!

— Такточновашесиятельство!!! — ответили латники дружным ревом.

— То-то же... — довольно буркнул я и спрятал улыбку. — Все, хватит! Начинаю жить для себя...

ЭПИЛОГ

Кавалер орденов Дракона и Золотого Руна, баннерет Бургундии, граф де Граве, пэр Англии граф Албемарл, сеньор де Молен, барон ван Гуттен и блистательный фаворит ее высочества герцогини-вдовы Мергерит навсегда покинул бургундский двор. Официальная версия гласила, что сей, несомненно, благороднейший вельможа, удаляется для излечения ран, весьма тяготивших его и препятствующих выполнению придворных обязанностей.

Надо сказать, что сия новость нешуточно взбудоражила Отель и служила темой для сплетен непозволительно долгое время. Придворными сплетниками выдвигалась масса разных версий, порой и вовсе экзотических. Одни с таинственным придыханием заявляли, что граф де Граве, по велению души и сердца, принял постриг, вторые, яростно возражая первым, утверждали, что он отправился паломником в Иерусалим к Гробу Господню, третьи, убедительно опровергая оппонентов, доказывали, что граф выполняет тайную миссию в Леванте. Ну а четвертые вообще отправляли его в загадочную Тартарию. Хотя совершенно не представляли, где она находится. Выдвигалась даже версия, что бывший фаворит ее высочества есть никто иной, как непризнанный граф Божьей милостью Жан VI Арманьяк.

Но, как водится, со временем нашлись другие фигуранты для сплетен и разговоры об этом блистательном кавалере стихли.

Впрочем, время от времени его имя все равно попадало на языки. Обычно, источниками новостей служили дипломаты, считавшие своим долгом непременно обмолвиться, что они встречали графа де Граве при дворах почти всех европейских государей. Живого и невредимого, пользующегося успехом у женщин и благосклонностью сильных мира сего, как всегда блистательного и, конечно же, не изменяющего своему старомодному гасконскому берету. Правда, оный граф почему-то представлялся как кавалер ордена Золотого Руна, барон ван Гуттен, отказываясь являть остальные свои титулы.

Они просто не могли догадаться, что бастард самым главным и самым настоящим своим титулом считал тот, который выслужил кровью и мечом, а остальные... Остальные были для него второстепенны.