Страна Арманьяк. Компиляция. Книги 1-7 (СИ)

Подождав, пока Геронтий сядет за стол, я тоже присел в кресло. Секретарь занял позицию за креслом митрополита и приготовился переводить.

- Как добрался, сын мой? – на изрезанном морщинами сухом лице митрополита появилось приветливое выражение. Правда, его несколько смазывал принизывающий взгляд. 

- С божьей помощью, ваше высокопреосвященство.

С титулованием не заморачивался, посчитают неправильным – поправят. Да и бог его знает, как правильно обращаться к православному митрополиту.

- Не высоко... – Геронтий досадливо нахмурился. – Просто отче, сын мой, так будет лучше.

- Как вам будет угодно, отче, – я послушно кивнул. Со своим уставом в чужой монастырь не лезут. Так что тебе от меня надо, рожай быстрей. Стоп...

Неожиданно, я почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд сбоку с левой стороны. Аккуратно скосил глаза, но ничего кроме книжного шкафа не узрел. Не понял... смотрят, однозначно, я такое безошибочно чувствую. Исподтишка подглядывают через тайное смотровое отверстие? И кто? Неужто охрана?

- Сын мой, – продолжил митрополит. – Как нам известно, прибыв на Русь, ты со своими людьми вступился за православную обитель. Сие весьма похвально, мы по достоинству оценим сей поступок, однако, что заставило тебя рисковать своей жизнью за чуждую веру?

В вопросе чувствовался какой-то неясный подвох. Но я предполагал нечто подобное и заранее подготовил ответ.

- Я всего лишь выполнил свой долг, отче... – смиренно ответил я. – Да, я верный сын католической церкви, но при всех различиях в веровании, мы веруем в одного бога.

- Верно, – митрополит кивнул. – Но каким же образом мы можем отблагодарить тебя за сей богоугодный поступок?

- Отче... – я подпустил в голос оскорбленности.

- Похвально, сын мой похвально, – митрополит искренне улыбнулся. – Ты добрый христианин.

В этот момент со стороны шкафа послышался едва различимый женский голос. Да что за наваждение? Откуда в резиденции митрополита возьмется баба?

Глава 14

Сам Геронтий, несомненно, тоже слышал доносящиеся звуки, но даже бровью не повел. Впрочем, я тоже никоим образом не собирался реагировать. Пусть хоть сама Палеологиня в голос песни поет.

Ближе к концу беседы митрополит поинтересовался, не буду ли я против, если падре Эухенио тоже нанесет несколько визитов в епархию. И даже любезно прояснил, зачем ему сдался доминиканец.

- Увы... – скорбно вздохнув, сообщил Геронтий. – Несмотря на различия между нашими церквями, мы сталкиваемся с одинаковыми вызовами. А общение поможет нам их преодолевать.

Ага... как я и предполагал. Ереси, мать их ети. Прям уж натерпится перенять православным церковникам у своих коллег немного опыта. Как же мне хочется тебе отказать. Но не откажу. Дипломатия, мать ее ети.

- Не против, отче...

Разговор с митрополитом не продлился долго и был... скучным, что ли? Ненавязчивые попытки выведать, за каким хреном меня послали, несколько вопросов о Фебусе и обо мне лично, вот, пожалуй, и все. Cоздалось такое впечатление, что меня пригласили на смотрины для кого-то. Того, что шебуршал за стенкой.

После того как разговор исчерпал сам себя, я взял у диакона шкатулку и положил на стол перед митрополитом.

- Отче, прошу примите мой скромный дар... – открыл крышку и достал из нее переплетенный в кожу толстый фолиант со страницами из пергаментных листов.

В свое время, это древнее рукописное Евангелие на греческом языке, подарили мне мои левантийские партнеры по торговле. А когда пришло время отправляться на Русь, я вспомнил о подарке и решил передарить – по ситуации – кому понадобится по ходу дела. Надеюсь, старикан оценит. Подарок-то шикарный.

Оценил. У митрополита даже руки дрожали, когда он перелистывал страницы. А потом... Потом случился совершеннейший афронт...

Тот самый гобелен, из-за которого слышались звуки, с легким шелестом спал со стены, а за ним, в проеме ведущем в смежную комнату, обнаружилась полноватая круглолицая дама в парче и соболях. Молодая, миловидная, эдак лет двадцати с хвостиком возрастом. За ней маячили еще парочка женщин, видом попроще.

Геронтий страшно побледнел и часто задышал. Мне показалось еще чуть-чуть, и его хватит кондрашка.

Секретарь не растерялся и невозмутимо заступил собой нежданную гостью. 

А она, как ни в чем не бывало неспешно развернулась и удалилась.

В келье воцарилась мертвая тишина.

- К-х-х... – митрополит гулко прокашлялся. – Сие недоразумение...

- Вы о чем, отче? – я сделал вид, что ничего не видел. – Увы, не понимаю.

- Сын... – старик запнулся. – Сын мой...

- С момента начала нашей беседы ничего особенного не произошло. Ровным счетом ничего, кроме самой беседы, – твердо отчеканил я.

Больше мы к этому вопросу не возвращались. Разговор ожидаемо скомкался, после чего я откланялся и свалил домой на том же возке. А по пути нещадно ломал себе голову над тем, кто это могла быть.