Страна Арманьяк. Рутьер

Как я уже говорил, особо серьезного мне нечего предъявить купцу, кроме самого факта покупки им христиан. Можно, конечно, удовлетвориться малым и ободрать его как липку только за незаконную торговлю на моих землях, но гораздо полезнее будет использовать этот случай по полной. Но тут уже могли возникнуть некоторые непредвиденные обстоятельства. Я далек от того, чтобы считать купца, особенно еврея, полным идиотом – он вполне мог что-то неладное заподозрить и все сорвать. Поэтому для полной достоверности пришлось организовать целое театрализованное представление, где каждый актер уже был проинструктирован и знал свой маневр назубок.

И мы с шотландцем играли одни из самых главных ролей. Для этого пришлось разоблачиться почти до труселей и немного измазать морды сажей с грязью. Еще сам толком не понимаю, во что планируемое действо выльется, но хочется надеяться, что исходный результат будет стоить затраченных усилий.

От входа в пещеру донесся шум, ввалился Тиль Веренвен и, украдкой поклонившись мне, заорал:

– А ну на выход, мясо!.. По одному, по одному выходим…

Ага… значит, начинается. Я встал, брякнув кандалами, и побрел вслед за Туком на выход, где вместе с остальными пленниками присел на корточки у каменной стены.

– Не сомневайтесь, господин Рафа, товар хороший, все как по вашему заказу… – Угодливый голосок эконома стал слышен еще до того, как он сам показался из-за поворота.

– Посмотрим; сразу говорю – так, как в прошлый раз, не будет… – донесся чей-то уверенный и властный голос, а через секунду я увидел и его обладателя.

Высокого и статного молодого человека, наряженного в одежды из дорогих тканей, даже с претензией на дворянское происхождение, но в однотонной расцветке – не выдержанной в расцветках родового герба, за неимением последнего. Да и по лицу сразу можно определить, что он не дворянин. Вот как-то не случалось в истории Германии Средних веков евреев дворянского происхождения. Это уже позже стало модным…

Да, купец был типичным евреем. Лицо красивое, даже можно сказать – породистое, властное, но с определенными признаками фенотипа, присущими только евреям. Это в двадцать первом веке стало нормой кровосмешение иудеев с остальными нациями, а в пятнадцатом столетии такой выверт пока априори невозможен. Так что все признаки налицо.

Купца сопровождали мужичок постарше, одетый скромнее, но также с явными признаками семитской крови, и четверо здоровенных охранников в стальных кирасах, капеллинах, со страхолюдными гизармами в руках.

Отдельно семенила сладкая парочка: эконом и его сынок – такой же толстячок, как папенька, только с молодой и более мерзкой рожей.

Покупатель остановился у первого пленника и брезгливо приказал:

– Скажи ему, чтобы показал зубы.

– Пасть открой, пасть!.. – Эконом лично полез африканцу в рот и, раздвинув губы, показал белые как снег резцы, потом зачастил: – Я ж говорил, господин Рафа… Все как на подбор! Сильные и здоровые. Всего четыре флорина за голову, всего четыре…

– И не мечтай, – презрительно бросил купец и перешел к другому рабу. – Три флорина и пять сюрвейеров. И ни фартингом больше. «Черное дерево» упало в цене. Португальские купцы пригнали намедни пять галер, забитых под завязку…

– М-м-ма-а… Я христиан! Алилуа… Алилуа!.. – вдруг завопил в голос Мвебе, в крещении Гавриил, именно он оказался вторым по счету и отчаянно зажестикулировал.

Я внутренне подобрался – очень уж казался убедительным африканец. Вот если купец сейчас опомнится и все представление полетит к чертям собачьим? М-дя…

– Заткните ему пасть… – небрежно бросил купец, не обращая никакого внимания на африканца, и сразу же охранник сильно двинул Мвебе тупым концом гизармы по ребрам, заставив того скрючиться от боли и замолчать.

– Сам не знаю, что он такое лепечет… – развел руками эконом.

А его сынок угодливо закивал, подтверждая слова папашки.

– Плевать… – Работорговец презрительно сплюнул. – Миссионеры сдуру, наверное, перестарались, или притворяется, сволочь…

Полностью игнорируя крики африканцев о том, что они христиане, купец и эконом наконец добрались до ломбардцев.

– Я христианин! – гордо заявил мэтр Фиораванти, как только к нему подошли, и торжественно перекрестился. – Немедленно освободите меня. Вы ведь тоже католик, как и я!

Купец поинтересовался у эконома:

– Откуда он у тебя?

– Дык с шебеки той… – залебезил эконом. – Гребцом у сарацин был, так мы его это… скопом со всеми и определили…

– Корабль продаешь? – поинтересовался работорговец.

– Нет, господин Рафа… он нам самим для делов надобен, сами понимаете, на гуккере много не наработаешь…

– Смотри… хорошую цену дам…

– Отпустите меня! – вмешался в разговор ломбардец. – Это же ваш христианский долг!

– Чей? Мой? – Купец присел перед итальянцем.

Говорил, он, цедя слова сквозь зубы, словно выплевывая их: