Страна Дяди Сэма : Привет, Америка!

В своей автобиографии Билл Брайсон, один из самых остроумных авторов нашего времени, вспоминает детство, проведенное в Де-Мойне, штат Айова, и все беды и невзгоды взросления в Америке 1950-х годов. Де-Мойн служит фоном золотого века, в котором было все, включая дихлордифенилтрихлорэтан, сигареты и радиоактивные осадки. Но эта история не только о детстве Брайсона, но и о том, что почты забыто, — о непорочной Америке. Прошлое — неизведанные дали. Тогда все было иначе…

Глава 1

Родной город

Спрингфилд, штат Иллинойс (консультативный комитет по административным вопросам). Вчера сенат штата Иллинойс распустил комиссию по экономической эффективности «по соображениям экономии и эффективности».

«Де-Мойн трибъюн». 6 февраля 1955 г.

В конце 1950-х годов ВВС Канады выпустили брошюру об изометрических упражнениях, которыми, пусть и на краткий срок, серьезно заинтересовался мой отец. Смысл изометрических упражнений заключался в том, что вы могли использовать любой неподвижный предмет, скажем, дерево или стену, и давили на него изо всех сил в разных положениях, чтобы повысить свой физический тонус и укрепить конкретные группы мышц. А поскольку деревья и стены можно найти где угодно, не нужно приобретать дорогостоящее оборудование; думаю, это и привлекло отца.

Правда, отец нашел идее не слишком удачное воплощение — он делал эти упражнения в самолетах. В какой-то момент полета он проходил в хвост, к кухне или к площадке у аварийного выхода и, приняв позу того, кто пытается сдвинуть с места пол, начинал толкать спиной или плечом стенку, время от времени делая паузы, чтобы глубоко вдохнуть, и снова, с негромким, но решительным рыком, возвращался к своему занятию.

Это выглядело, мягко говоря, не очень разумно, если не странно, словно он пытался проделать дыру в борту самолета, и, естественно, привлекало внимание. Бизнесмены в ближайших креслах напряженно следили за ним поверх очков. Стюардесса выглядывала из кухни с явной тревогой, будто вспоминая, чему их там обучают на курсах бортпроводников (в разделе «Как справляться с неадекватным поведением пассажиров»).

Заметив, что появились зрители, мой отец распрямлялся, дружелюбно улыбался и начинал краткую лекцию об основных принципах изометрических упражнений. Затем демонстрировал упражнения аудитории, которая поспешно сокращалась до нуля. Казалось, его невозможно смутить, а вот я смущался за нас обоих — если точнее, за нас, за всех остальных пассажиров, за авиакомпанию и ее служащих, а также за всю страну, над которой мы пролетали.

Эти зарядки в воздухе можно было терпеть по двум причинам. Первая состояла в том, что, опустившись на землю, большую часть времени мой отец подобных глупостей не творил. Вторая же причина — целью наших с ним поездок всегда был крупный город вроде Детройта или Сент-Луиса, где мы останавливались в большом отеле и шли смотреть игру. Это извиняло многое — э-э… на самом деле практически все. Мой отец писал о спорте в «Де-Мойн реджистер», в те времена одной из лучших газет в стране, и часто брал меня с собой в поездки по Среднему Западу. Иногда мы катили на автомобиле в еще более мелкие городки, такие как Сиукс-Сити или Берлингтон, но по меньшей мере раз за лето садились в серебристый самолет — грандиозное событие в те дни — и, вспарывая летнее небо, летели сквозь перистые облака по направлению к тому или иному мегаполису, чтобы посмотреть матч Главной бейсбольной лиги, вершины спорта.

Как и все в те дни, бейсбол был проще, чем сегодня, и мне позволяли заходить с отцом в раздевалки, посещать дагауты и даже выходить на поле до начала игры. Сам Стэн Мьюшиэл ерошил мои волосы. Я вручил Уилли Мейзу мяч, который пролетел мимо, когда он стоял на приеме. Я одолжил свой бинокль Харви Куэнну (а может, это был Билли Хофт), чтобы он мог рассмотреть пышногрудую блондинку в верхнем ряду. Однажды жарким июльским вечером я сидел в душной клубной раздевалке под левой трибуной «Ригли Филд» в Чикаго, за спиной Эрни Бэнкса, великолепного шортстопа команды «Кабз», когда он надписывал целые коробки новеньких белых бейсбольных мячей (между прочим, ничто на свете не пахнет так приятно, и в любом случае они стоят того, чтобы пооколачиваться рядом). Я без приглашения решился сесть позади и подавать Эрни мячи. Это заметно замедлило процедуру, но Эрни улыбался и благодарил, будто я оказывал ему большую услугу. Он был самым приятным человеком, которого я когда-либо встречал. Будто сам Бог стал моим приятелем.