Страна Дяди Сэма

В любом случае, вероятно, вам любопытно узнать о секрете старения, о котором я упомянул в первом абзаце. Согласно газетной статье, оказывается, доктор Джерард Шелленберг из Медицинского научного центра управления по делам ветеранов войны Сиэтла нашел генетического виновника старения. Похоже, в каждом гене содержится нечто под названием «хеликаза», член семейства энзимов, и эта самая хеликаза, без уважительной причины, насколько я могу судить, расщепляет две нити хромосом, которые составляют вашу ДНК, — а в результате вы стоите у кухонного буфета, пытаясь вспомнить, с какого перепуга туда полезли. Я не могу рассказать подробнее, потому что я, естественно, потерял эту статью. Да и навряд ли это имеет какое-то значение, потому что через неделю-другую найдется кто-нибудь еще, кто подхватит идею и откроет какой-нибудь новый секрет старения, и все тут же забудут о докторе Шелленберге и его изысканиях — конечно же, именно это уже поисходит со мной.

Так что, в итоге, забывчивость, возможно, не такая уж плохая штука. Кажется, как раз такой вывод я и хотел сделать, но, честно говоря, уже не помню.

Отсутствие чувства юмора

Вот мой совет: никогда не шутите в Америке. Даже для опытных людей — а я верю, что разговариваю со специалистами, — шутка может оказаться опасной.

Я пришел к такому выводу совсем недавно, когда проходил таможенный и иммиграционный контроль в аэропорте Логана в Бостоне. Когда я подошел к последнему чиновнику иммиграционной службы, тот спросил:

— Фрукты, овощи?

Я задумался на секунду.

— Да, спасибо, почему нет, — ответил я. — Я бы взял четыре фунта картошки и несколько манго, если они свежие.

Аудитория не одобрила такого легкомыслия, а чиновник точно не горел желанием обмениваться шутками. Он смотрел на меня с тем мрачным выражением лица, которое вам никогда не хотелось бы наблюдать у сотрудника в форме, особенно на американском таможенном и иммиграционном контроле, потому что, поверьте мне, эти люди имеют такие полномочия, которые вам действительно не хотелось бы испытать на себе. Стоит лишь заикнуться о полном досмотре и резиновых перчатках, думаю, вы сразу поймете, о чем это я. И когда я говорю, что они имеют законное право прервать вашу поездку, я абсолютно не шучу.

К счастью, этот человек, видимо, пришел к выводу, что перед ним невероятный тупица.

— Сэр, — произнес он сухо и для наглядности повел рукой, — вы везете какие-либо предметы, являющиеся фруктами или овощами?

— Нет, сэр, не везу, — тут же ответил я и одарил его самым подобострастным и подхалимским взглядом, на какой только был способен.

— Тогда проходите, пожалуйста, — сказал он.

И неодобрительно покачал головой мне вслед. Уверен, до конца своей карьеры он будет рассказывать об отморозке, который подумал, будто он торгует овощами.

Так что, опираясь на мой опыт, никогда не шутите в Америке с госслужащими. И когда заполняете свою иммиграционную карточку, на вопрос: «Были ли вы когда-нибудь членом коммунистической партии или иронизировали на публике?» — отвечайте: «Нет».

Конечно же, ключевое слово — «ирония». Американцы прибегают к ней нечасто. (Здесь я иронизирую; они вообще к ней не прибегают.) В большинстве обстоятельств, на самом деле, это довольно полезная штука. Ирония — двоюродная сестра цинизма, а цинизм — не такая уж чудесная черта. Американцам — не всем, но большинству — не нужно ни то ни другое. Их отношение к повседневным событиям — доверие, полное, буквально трогательное. Они не ждут от общения словесных фокусов, поэтому, когда вы используете всякие кунштюки, это приводит их в полное замешательство.

У нас есть сосед, на котором первые два года нашего проживания в Америке я проверял свою гипотезу. Все начиналось довольно безобидно. Вскоре после переезда наше дерево упало на лужайку перед его домом. Однажды утром я проходил мимо и увидел, как он пилит наше дерево и грузит ветки на крышу машины, чтобы вывезти куда-нибудь подальше. Дерево было раскидистое, так что ветви свисали по бокам автомобиля, придавая тому довольно экстравагантный вид.

— Маскируетесь? — полюбопытствовал я.

Сосед бросил на меня быстрый взгляд.

— Нет, — сурово ответил он. — Как-то ночью во время урагана ко мне на двор упало дерево, и теперь я собираюсь вывезти его на свалку.

После этого я не мог отказать себе в удовольствии отпускать шутки в его адрес. Кризис, если можно так выразиться, наступил, когда я однажды рассказывал соседу об одном опасном перелете, который я совершил и из-за которого мне пришлось задержаться в Денвере на всю ночь.

— С кем вы летели? — спросил он.

— Не знаю, — ответил я. — Мне они паспорта не показывали.

Он посмотрел на меня с выражением, близким к панике.

— Нет, я имею в виду какой авиакомпанией?

Это было как раз после того, как моя жена наказала мне прекратить шутить с соседом, потому что наши разговоры явно вызывали у него головную боль.