Страна джунглей. В поисках мертвого города

Дождевые тучи уже рассеялись, и в полумраке плавали только редкие клубки белесого тумана. Вопли обезьян-ревунов сливались в шум, напоминающий гул приближающегося откуда-то издалека урагана. Лягушка, по-прежнему в своей майке с драконами, теперь заведовал на корме мотором. В лодке с нами было трое вооруженных пиратов и молодой парень, которого я в прошлую ночь не видел.

Эрнесто перебрался на нос лодки, где сидели мы с Крисом. Он знал, что мы ищем в джунглях. Один из его людей передал ему содержание нашего ночного разговора.

«Следите, с кем из индейцев будете об этом разговаривать, – сказал Эрнесто. – Это же их secreto». Он скрутил сигарету, вытащил из кармана пластиковую зажигалку, а потом махнул рукой в сторону плотной зеленой стены джунглей, словно отгоняя тучу москитов.

«У меня есть приятель. Он наслушался всякого такого от индейцев и пошел искать. – Эрнесто подвинулся поближе, и его золотые зубы сверкнули в лучах пробившегося через утренний туман солнца. – Шел он целых два дня и начал находить глиняную посуду необыкновенной красоты. Точильные камни, черепки и осколки, рисунки на камнях – обезьян, людей и какие-то круги. Одним словом, ему было много знаков».

Эрнесто помолчал, чтобы дать нам возможность переварить информацию. Я заметил на левом берегу одинокую хижину на сваях, первый за много часов признак присутствия людей. Панчо с Анхелем, уставившись вдаль, слушали свой радиоприемник, а люди Эрнесто внимательно наблюдали за нами.

Как раз в тот момент, когда он собрался продолжить свой рассказ, в борт лодки с силой ударила ветка дерева. «Видели это?» – спросил он.

«Что, дерево?»

«Нет, – сказал он, – это не просто дерево. Это сами джунгли дают знак». Эрнесто бросил в воду остаток сигареты и улыбнулся, будто теперь и он был участником нашей экспедиции. Казалось, по сравнению с прошлой ночью у него сильно изменилось настроение.

«Так вот, про камни с рисунками, – продолжил он. – Этот парень находил все новые и новые, и целых три дня уходил все дальше и дальше в джунгли. Он чувствовал, что руины уже совсем близко».

«А где это было?» – спросил я.

«Где-то там… Неважно где…» – он обхватил руками свою шею и вывалил мясистый язык, черный, как речной ил.

«Все, что ему рассказали индейцы, было неправильно, – сказал Эрнесто. – Он заболел, еле-еле держался на ногах. – Пират сделал очередную паузу и сплюнул в воду. У него болело все тело. Голова, живот, ноги. Ему пришлось повернуть назад».

Только после этого ему стало лучше, сказал Эрнесто. Стараясь уйти как можно дальше от развалин, он не останавливался целый день, и уже к концу этого дня болезнь бесследно исчезла. С тех пор он больше не осмеливается даже заходить в джунгли.

Собираясь в путешествие,я представлял себе, как буду писать книгу, из которой моя дочь сможет узнать, каким я был человеком, как искал ответы на самые главные вопросы жизни – как встретить старость, как прощаться с молодостью, насколько важны для нас открытия и жизненный опыт, что такое привязанность и даже любовь. Вместо этого я брел по джунглям, как слепой котенок, разваливался на куски и умирал от усталости, то есть фактически демонстрировал свою слабость.

У меня возникло какое-то скорбное чувство. Заблудившись в своей городской жизни, я убежал от нее сюда, в джунгли, и заблудился в них уже в самом буквальном смысле. Я даже не знал, существует ли то, что я ищу.А вдруг Морде просто соврал? Что, если никакого города нет вовсе? В голову лезли все новые и новые вопросы. Пусть даже город существует, но ведь джунгли – это самая настоящая кроличья нора, провалившись в которую оказываешься у входа в сотни других таких же кроличьих нор. Здесь можно месяцами продираться через заросли, рубить лианы, взбираться на горы и ни разу при этом не побывать дважды в одном и том же месте. Хотя для меня все места в джунглях были на одно лицо.

Я сделал попытку записать свои мысли, рассказать, как шумит пробегающая мимо меня река, и через некоторое время немного успокоился. Я написал, как Скай спросила меня, надеваем ли мы в джунглях носки, и решил, что надо держаться изо всех сил.