Страна Эрцель

Пожалуй, старик сгущает краски. Нельзя забывать, что в стране Эрцель существуют две партии — Левая и Правая. В запальчивости Бернар не замечает Левую, адепты которой хотят мира с герами и почитают серую линию.

Правая партия жалуется, что, наперекор душевному влечению к ней эрцев, газеты ее не любят и настраивают народ в пользу Левой. А Левая партия твердит, мол это враки.

Вот, в здании одной из авивских газет, в конце коридора, в фойе, уселись в креслах двое. Напротив Райлики, новой помощницы секретаря, расположился Шай Толедано — один из редакторов, мужчина средних лет и строгих правил. Шай знаком с Итро Оксом и с Гиладом. Последний ходатайствовал за сестру, чтоб поберег ее от каверз, чинимых новичкам.

— Нравится тебе у нас, Райлика? — спросил Шай.

— Не скучно здесь. А что, Шай, разрешат мне отпуск?

— Через полгода работы? Попробую попросить за тебя.

— Спасибо, Шай.

— И зачем тебе понадобился отпуск сейчас?

— Да так, с родителями побыть… — замялась Райлика.

— Темнишь! Я знаю от Итро и от Гилада, какую штуку твой отец задумал. Собрались в путешествие в страну Ашназ, на полтора века назад. Хотите привезти Свиток.

— Что вы думаете обо всем этом, Шай?

— Ты знаешь, я — человек религиозный, и верю в вечность народа эрцев. Я полагаю, задуманное возможно, хоть и звучит невероятно. А ты что скажешь?

— Не знаю. Хочется новизны. Не отправилась в путешествие, уступила родителям. Теперь поеду с ними.

— Вернешься — расскажешь.

— Шай, пусть никто из наших не узнает о поездке. Засмеют.

— Разумеется, Райлика! И ты не проговорись. Если до Роны дойдет, что я верю небылицам, погибла моя репутация серьезного аналитика.

— Кто упоминает мое имя всуе? — воскликнула вошедшая Рона.

— О, Рона! А я как раз рассказываю Райлике о зачинателях нашей газеты, — не моргнув глазом соврал Шай.

Рона Двир, дама солидных лет, высокого роста, энергичная и решительная, уселась в кресло. Она — ветеран, праматерь новой авивской прессы. Рона — старший редактор, ее слово, как камень весомо и твердо, а авторитет незыблем.

— Какого мнения о нашей газете держится твоя юная подопечная? — спросила редактора старший редактор и при этом покосилась на Райлику. Взгляд Роны был строг, но голос выдавал доброту.

— Райлика считает, что у нас не скучно, — улыбаясь, ответил Шай.

— Девушка — сама проницательность. Более бесспорного суждения высказать не возможно.

Райлика смущена. Это похвала или насмешка?

— Ты молодец, девочка, ты всем нравишься, — подбодрила Райлику почтенная матрона.

— Сегодня мы ждем гостя, — продолжала Рона, обращаясь к Шаю, — Пожалует небезызвестный тебе Мики Парицки. В последнее время он дает все меньше оснований величать его гостем, — поколебавшись, заметила Рона и пристально уставилась на Шая, — Он зачастил. Что–то притягивает его. Сила всемирного тяготения действует на вашего брата! Впрочем, мы всегда рады ему и его статьям.

Шай сидел с замороженным лицом. Райлика ретировалась к себе.

— Пойдемте, господин Толедано, ко мне в кабинет. Встретим Мики достойно, — сказала Рона и подумала: «Где–то я слышала, что все мужики за сорок — конченые негодяи».

— Пойдемте, госпожа Двир, — в тон ответил Шай, и оба удалились.

***

Шай Толедано и Мики Парицки больше, чем друзья — они боевые товарищи. Офицерами воевали вместе в особом воинстве, причислиться к коему стремятся лучшие, из которых лучшие удостаиваются чести. Не раз подставляли друг другу плечо, и за плечами у каждого немало лихих дел — утеха памяти. Навоевавшись досыта, отправили на чердак высокие тяжелые ботинки, выучились в университете, женились и породили детей — Шай двух девочек, а Мики — двух мальчиков.

Шай рос в семье, где блюдутся традиции веры. Мики воспитывался на безбожных идеях. Первый тяготеет к Правой партии, а второй, ясное дело, — к Левой. И не просто тяготеет, но занял в ней важную позицию и делает карьеру, стремясь наверх. Помещает свои статьи в газете, где работает Шай. На бумаге они противники, а в жизни, как сказано, больше, чем друзья. Ибо, дойдя в противостоянии своем до крайней точки, обязательно вспоминают, что оба эрцы, и стрелы возвращаются в колчаны. Однако, это — не правило в стране Эрцель.

Рона Двир восседает во главе стола. По одну сторону расположился Шай, по другую — Мики.

— Я рада, господин Парицки, принимать вас в своем кабинете. Левая партия необыкновенно активизировала свою деятельность. Ваши статьи, Мики, украшают газету каждую неделю.

— Прошу не забывать, госпожа Двир, что писанина этого левака должна быть уравновешена моим аналитическим комментарием.

— Прошу не забывать, господин Толедано, что газета, в которой вы являетесь редактором, объективно отражает баланс общественных идей. Паранойя — коллективный диагноз «праваков», выражаясь вашим языком.

Мики с видимым удовольствием слушал перепалку.

— Господин Парицки, будьте любезны, сотрите ехидную улыбку с физиономии и кратко представьте нам ваш последний опус.