Страна гор и легенд

В Газни мы выезжаем ранним октябрьским утром, когда Кабул только начинает пробуждаться под звенящие в прозрачном чистом воздухе окрики карачи. А на Куте-санги жизнь давно кипит. У бензоколонок выстроились длинные очереди двухэтажных грузовиков. Слышится протяжное разноголосое «Га-а-а-зни-и, Га-а-а-зни-и!». Это келинары набирают пассажиров на рейсовые автобусы, пока в чайных у окутанных чадящим дымом мангалов водители неторопливо заканчивают завтрак — крутую баранью шурпу, кебаб и плов. Тут же — озабоченные дальней дорогой купцы и крестьяне со своим скарбом.

С трудом протиснувшись через беспорядочную, разноликую, многоголосую толпу, выбираемся на шоссе. Глинобитные предместья чередуются с вкраплениями стрельчатых тополиных рощ, садов, пасек и миниатюрных полей. Кое-где на дороге уже видны груды больших и малых «куза» — глиняных кувшинов, в которых даже в самый жаркий зной вода остается прозрачно-холодной. В окрестных деревнях изготовление куза издавна получило широкое распространение, а близлежащие дороги стали их первым рынком.

Октябрь еще не осень для Кабула и его окрестностей. Сюда она подкрадывается незаметно, исподволь давая о себе знать лишь прохладой утреннего воздуха, долго не рассеивающимся туманом у подошв гор, чуть блеклой лазурью неба, да потухшей зеленью садов и пустотой полей. Урожай давно собран, и по краям полей выстроились аккуратно обмазанные сверху глиной скирды сена и соломы. Они очень похожи на те, что у нас в Центральной России, но повыше и поуже. И издали напоминают минареты мечетей.

Глядя на опустевшие поля, вспоминаю случай, когда проезжая по этим местам в разгар сбора урожая, я был участником любопытной церемонии. На обочину дороги кубарем выкатился мальчонка лет десяти. Шофер резко нажал на педаль, сердито заскрипели тормоза и машина встала: проехать мимо этих блестевших задорной радостью глаз было просто невозможно. Держа в руке несколько перетянутых красной ленточкой колосков пшеницы, мальчуган подбежал к машине и протянул пучок. «Не вздумайте отказаться! — предупредил тогда шофер. — Это наш старый обычай: даря колоски, нас поздравляют с хорошим урожаем, и вы должны отблагодарить щедрого крестьянина».

Тот факт, что с этим обычаем мне довелось познакомиться именно по дороге в Газни, пожалуй, не случаен: здесь наиболее широкая часть долины Кабула, пахотный слой которой упорный труд многих поколений землепашцев создавал на голом галечнике. Поэтому каждый клочок земли обрабатывают здесь с особой тщательностью. Чтобы снять урожай пшеницы, ячменя, кукурузы, бобовых, винограда и дынь, нужно приложить ох как много сил. Даже в одной из бесчисленных легенд о возникновении Кабула, которая повествует о том, что ангелы принесли с неба комок земли и из него-де вырос Кабул, отображен титанический труд, веками вкладывавшийся в каждую пядь земли. Так что радость хорошему урожаю в этих местах совсем не символична, что отразилось и в концовке легенды. Когда ангелы увидели цветущую долину, они воскликнули: «Здесь лучше, чем на небесах!»

Чем дальше на юг, тем реже селения. Все чаще попадаются стоянки кочевых караванов. Пятнами иссиня-черных шатров они вносят оживление в однообразие ландшафта. Потом становится меньше и их, и дорога, идя на подъем, упорно протискивается через узкое ущелье. Часа через два — очередной поворот, и на широкой холмистой долине, вольготно раскинувшейся почти до горизонта, видим небольшой городок — цель путешествия.

Когда буддизм получил распространение в этом районе Афганистана, не обошел он и долину мелководной Газни. Вплоть до конца VII в. Газни оставался значительным его центром. Остатки огромного храма, расположенного на высоком холме, который видишь при самом въезде в долину, — немой тому свидетель. Сегодня это место известно как Тапе-сардар — «Княжеский холм». Оно названо так потому, что когда-то, посещая Газни, один из афганских эмиров, Хабибулла (1901–1919)), разбивал здесь свой бивак.

Раскопки ступы — главной части храма — начались в 60-х годах, а в 1967 г. группа итальянских археологов по отдельным фрагментам установила, что основа храма — сидящий Будда — находилась в нише, а весь комплекс как бы охраняли еще четыре золоченые стаи Будд высотой до 15 м каждая.

В середине IX в. буддийский Газни был сровнен с землей, затем снова восстановлен. Во второй половине X в. феодальное государство Саманидов клонилось к упадку. Воспользовавшись междоусобицей и ослаблением династии, командующий тюркской гвардией последнего Саманида в Хорасане захватил власть в восточных районах обширного государства. Так было положено начало династии Газневидов со столицей в Газни. Расцвета же Газнийский султанат достиг в XI в. при Махмуде, когда в результате постоянных войн границы государства были в значительной степени расширены.