Страна гор и легенд

Развитие современного изобразительного искусства страны самым тесным образом связано с именем ученика Мир Незамуддина — Гулам Мухаммеда. Его творчество совпало с тем временем, когда после восстановления независимости в 1919 г. для получения специального образования в Европу были впервые направлены выпускники кабульских лицеев. Уроженец небольшого города Маймана на севере страны, Гулам Мухаммед четырнадцатилетним юношей попал в Кабул. Рано проявившееся яркое дарование художника позволило ему через некоторое время возглавить отделение прикладных работ на единственном в то время промышленном предприятии Кабула. Впоследствии Гулам Мухаммед становится активным участником движения афганских конституционалистов — младоафганцев, и именно ему поручают вручить эмиру Хабибулле коллективную петицию общества с призывом установить в стране конституционный строй. После разгрома движения в 1909 г. I Мухаммед вместе с многими другими участниками движения был брошен в тюрьму, где находился вплоть до 1919 г., когда на престол взошел разделявший идеи младоафганского движения младший сын Хабибуллы Аманулла, имя которого связано с провозглашением полной политической независимости страны. Тогда же Гулам Мухаммед был направлен на обучение в Германию. Ознакомившись с классическим и современным реалистическим европейским искусством и отобразив в своем творчестве его лучшие черты, Гулам Мухаммед в то же время широко использовал в своих работах богатство традиций народной культуры. В 1923 г при его непосредственном участии в Кабуле была создана школа изящных искусств и графики, которой Гулам Мухаммед руководил вплоть до своей кончины в 1936 г.

— К сожалению, — говорил Брешна, — у нас пока нет галереи, где можно было бы собрать картины наших первых художников. Только два-три полотна Гулама Мухаммеда (портреты эмиров) хранятся в Кабульском музее, большая же часть его произведений разошлась по частным собраниям в Афганистане и за границей.

…Идея возникла неожиданно. Антикварные лавки и вездесущие их владельцы — вот кто может помочь найти нам что-нибудь из работ первого афганского художника-реалиста. И действительно, обойдя с десяток лавчонок, хозяин каждой из которых отрицательно качал головой, я наконец достиг цели.

— Да, у меня есть несколько рисунков Гулам Мухаммеда и одна его работа на большом медальоне — сказал мне один из них и добавил: — Я их храню дома. Гулам Мухаммед был действительно большим мастером и свой путь начинал с миниатюры. Приходите завтра, я принесу рисунки и медальон.

Рано утром, прихватив фотоаппарат, я был уже в магазинчике и рассматривал карандашные рисунки небольшого формата. Самое большое впечатление произвела на меня зарисовка, на которой изображен согнувшийся под тяжестью полного бурдюка водонос — «сакао». Рисунок прост и лаконичен: во всем облике этого человека в лохмотьях чувствуется накопленная годами усталость, натруженная спина, видно, не разгибалась уже многие годы, давно плохо слушаются большие, изрезанные морщинами руки. Сакао стоит вполоборота, лица почти не видно, но во всей его фигуре угадывается трудный жизненный путь несчастного. Хозяин был любезен и предупредителен, но на мою просьбу разрешить сфотографировать рисунок с сакао ответил категорическим отказом. Я так и не понял, по каким соображениям он не хотел, чтобы кто-нибудь имел фотографии. «Водоноса»…

Уже после Апрельской революции 1978 г., когда все имущество бывшей королевской династии стало народным достоянием, мне довелось побывать в некоторых торцовых постройках бывших эмиров в Кабуле и его окрестностях. Осмотреть все не представляется просто физической возможности: так, только в Пагмане, небольшом предгорном районе недалеко от Кабула, таких имений свыше сорока. Там же, где я побывал, видел много развешанных по стенам картин маслом. Были тут и натюрморты и пейзажи, но, всматриваясь в автографы художников на полотнах, я тщетно пытался найти имя Гулам Мухаммеда — мелькали лишь фамилии с английскими и французскими окончаниями.