Страна грез

Наступил декабрь. Когда я не была на курсах фотографии с мамой и Боу, не боролась с желанием все бросить и уйти на тренировках группы поддержки или не слушала рассказы Рины о её любовных приключениях, я сидела у Коринны. Это место было единственным, где я могла побыть в спокойной обстановке безо всяких волнений и сходящих с ума людей вокруг меня. Я поднималась по ступенькам и тихонько стучала, каждый раз волнуясь, не отвлекаю ли я её от чего-то. Она кричала, чтобы я заходила, и, когда я входила в дом, то всегда заставала её сидящей на диване с сигаретой в одной руке и пультом в другой. Коринна улыбалась, словно ждала меня всё это время, я садилась рядом, и мы курили и смотрели мыльные оперы, размораживали буррито и болтали обо всем на свете.

Как выяснилось, у нас с Коринной было много общего. Как и я, она ходила в Джексонскую школу, закончив её три года назад, а выросла она в Крествуде — небольшом поселке, находившемся невдалеке от шоссе. Она рассказала мне, что в первый год в старшей школе была ботаником и проводила время в разных ученических кружках, пока не познакомилась с Дейвом, который был старше на два года. Она влюбилась в него и стала, как она сказала, «зажигать» — теперь её чаще можно было найти на парковке, чем в классе. В ежегоднике была её фотография: Коринна сидела на капоте чьей-то машины в обрезанных джинсах и майке, на глазах — солнечные очки. Смеющаяся, она была очень красива.

На выпускной она сделала небольшую татуировку на левой лодыжке (веточка зеленой лозы), а Дейв подарил ей первый серебристый браслет, один из тех, что она носила на запястье. Он продолжал дарить их на Рождество, Дни рождения и Дни святого Валентина до сих пор. Они звенели при каждом её движении и перекатывались по руке, когда она поднимала её, чтобы отбросить волосы с лица или тянулась за пультом. Дейв называл это её личным саундтреком.

Что мне нравилось в Коринне больше всего, так это то, что ей нравилась я. Она была милой, умной и смешной, но с ней я не чувствовала, что ухожу в тень, как это было с Риной и Кэсс. Мне нравилась её легкая манера общения, «ужастики», которые она рассказывала о работе в Эпплби или тех годах, которые провела в старшей школе. На мой взгляд, у Коринны была идеальная жизнь: она независима, у нее есть работа, живет с парнем, который любит её, в их собственном домике. Я представляла себе, как и мы с Роджерсоном однажды будем жить вот так же. Только мы — и целый мир нам не нужен! Примерно так же я представляла себе и жизнь Кэсс с Адамом в Нью-Йорке. Когда я была с Коринной, я скучала по Кэсс чуть меньше.

Коринна тоже не виделась и почти не общалась со своей семьей, хотя они жили в том же городе. Однажды мы с Коринной пошли в магазин за чем-то — и в отделе замороженных продуктов натолкнулись на её маму. Выражение её лица было таким же холодным, как и лотки с курицей, и я внезапно почувствовала себя настолько неловко, что отошла за стеллаж. Мать Коринны была чем-то похожа на мою — тоже блондинка с короткой стрижкой, одетая в консервативные брюки цвета хаки и свитер с V-образным вырезом. Она поздоровалась с дочерью и, когда разговор зашел о Дейве, её нос слегка сморщился, как если бы она унюхала что-то дурно пахнущее рядом с собой.

Всю дорогу домой Коринна нервно курила одну сигарету за другой, едва сказав пару слов недружелюбным тоном, словно её мать все еще была здесь.

— Они никогда даже не пытались полюбить его! — сказала она, нажимая на газ и обгоняя школьный автобус. — Возненавидели его с первого взгляда. Но дело-то совсем не в нем. Просто мои родители уже распланировали, какой будет моя жизнь — целомудренность, колледж и работа юриста. Ха!

Она включила новости на радио, пытаясь успокоиться, но через минуту снова выключила.

— Можно подумать, они — как Господь Бог, могут решать, что я должна делать! Да у меня даже права голоса никогда не было!

Я кивнула, она вновь включила радио, и салон наполнился голосами ведущих. Мы ехали необычайно быстро, за окнами машины мелькали поля и пасущиеся на них коровы, ветер врывался в окна, ероша нам волосы.

— А теперь, — гневно сказала Коринна, щелчком выключая радио, — они так разочарованы во мне. Как будто я подвела их, не сделав так, как им хотелось. Нет, вслух они этого не говорили, но по лицам все было ясно. Разве быть официанткой — так ужасно?! Слава богу, теперь я обеспечиваю себя сама. Даже если мне нужно пойти к стоматологу, разве я прошу их о деньгах?

— Нет, — отозвалась я, когда она резко остановилась у домика.

— Нет! — повторила она. — Именно! Я ни о чем их не прошу! — она вышла из машины, с силой захлопнув за собой дверь.

Я последовала за ней в дом, где увидела вернувшегося с работы Дейва, сидевшего на диване с пакетом чипсов.

— Эй, привет, — окликнул он, но Коринна прошла мимо него на кухню и снова хлопнула дверью.

— Ого, — Дейв достал пару чипсов и закинул в рот. — Что произошло?

На кухне что-то упало и разбилось.

— Вот дерьмо! — воскликнула Коринна. — Черт возьми!

— Мы встретили её мать в магазине, — пояснила я.