Страна грез

– Нет, хотя если вспомнить таких певиц, как Мэрайя Кэри, Бейонсе или Адель, то их отличает не только наличие голоса, но и точность исполнения, диапазон и сила звучания. Нужно овладеть техниками оперного пения. Вот почему я хотела все это изучить.

– Ты же сказала, что любишь танцевать.

– Можно любить и то и другое, – улыбнулась Морган. – Но пение – это моя первая любовь. Сколько себя помню, я пою: в ванной, в спальне, во дворе – везде. Хотя так делают многие девочки. Когда мне пришлось начать носить корсет – до того, как я начала танцевать, – мне было нелегко, и не только из-за родителей или операций. Мне не разрешали заниматься спортом или играть с соседскими ребятами, маме приходилось носить мой рюкзак в школу, а в классе мне нужен был специальный стул. И, знаешь, дети могут быть очень жестокими. Поэтому я стала петь еще больше, это помогало мне чувствовать себя… нормальной и свободной.

Она замолчала, а я представил себе маленькую девочку, закованную в жесткий корсет, которая мечтает быть такой, как все. Наверняка тяжело!.. Она, похоже, почувствовала, о чем я думаю, потому что взгляд у нее стал очень грустным.

– Прости. Я редко делюсь всем этим, особенно с малознакомыми людьми.

– Спасибо за доверие.

– Я не хочу, чтобы меня жалели. У каждого свои проблемы, и у многих они похуже, чем у меня.

Я подумал, что она имела в виду меня – то, как рано я потерял маму, – и кивнул в знак понимания.

– Итак, о твоем пении.

– Ах да! – продолжила Морган. – Короче говоря, родители выбрали для меня занятия пением и игры на фортепиано, куда ходили многие мои друзья. Они думали, что хуже не будет. Но как и в случае с танцами, чем больше я занималась, тем важнее все это для меня становилось. Я пела на протяжении старших классов школы и много лет брала частные уроки вокала. Так что мое поступление в университет стало завершением долгого пути. Мои родители были не в восторге от моего выбора специальности, да я с ними и не советовалась.

– А почему они могли быть против?

– Они врачи, – сказала Морган. Когда я никак не отреагировал, она пояснила: – Мои родители предпочли бы, чтобы у меня были более банальные планы на будущее.

– Значит, ты связываешь свое будущее с пением?

– Это мое призвание, – торжественно заявила она, не сводя с меня глаз.

– Что собираешься делать? Теперь, после завершения учебы?

– Через пару недель я переезжаю в Нэшвилл. Именно поэтому я так хотела окончить школу пораньше. Мне всего двадцать один год, и у меня еще есть время, чтобы пробиться в мир музыки.

– А на что жить будешь? Ты уже нашла работу?

– Немного денег подарили на выпускной мои бабушка с дедушкой. Да и мои родители согласились помочь с арендой жилья, так что на какое-то время я спасена.

– Удивительно, что твои родители согласились помогать. После всего, что ты про них рассказала.

– Я тоже удивилась. Но мой отец пришел в ужас от мысли, что я могу жить в каком-то небезопасном месте, поэтому он уговорил мою маму. Я не знаю, как долго они будут помогать, но я очень им благодарна. Я знаю, как трудно пробиться в мире музыки, единственный способ – это выложиться на все сто. Что я и собираюсь сделать и буду пытаться, пока не добьюсь успеха.

Я уловил в ее тоне решимость, которой не мог не поразиться, хотя понимал, что такой поддержкой и возможностями могут похвастаться лишь немногие.

– Твои друзья тоже занимаются музыкой? Я имею в виду Холли, Стейси и Марию?

– Нет, мы познакомились, когда решили создать совместную танцевальную группу. Раньше у каждой из нас были профили в «Тиктоке», где мы выкладывали собственные видео с танцевальными номерами.

– А вы популярны?

Она кивнула.

– Девчонки потрясающе танцуют. Намного лучше, чем я. Мария, например, профессиональный танцор и только что прошла кастинг в танцевальную труппу Марка Морриса[4]. Да ты же видел их всех. Правда, они красотки?

– А можно мне посмотреть ваши видео?

– Мы еще не настолько близко знакомы.

– Но на вас же смотрят незнакомые люди!

– Это другое дело. Тебе, наверное, знакомо такое, когда ты поешь: если в зале есть кто-то, кого ты знаешь или кто тебе нравится, то начинаешь нервничать.

– А я тебе нравлюсь? – решил поймать я Морган на слове.

– Нет, ты не понял.

Я поднял руки.

– Извини. Ясно. А много у вас поклонников?

– Как посмотреть. Для кого-то несколько тысяч подписчиков – большая аудитория, а есть те, чья аудитория исчисляется сотнями миллионов. Мы пока не в этой лиге.

– А сколько у вас подписчиков?

– У каждой или у группы?

– И так и так.

– У меня – два миллиона, а у группы – больше восьми.

Я даже растерялся, вспомнив о своих пятистах подписчиках; и это суммарно во всех соцсетях.

– У вас более восьми миллионов подписчиков в «Тиктоке»?

– Не веришь?

– С трудом могу себе такое представить. – Я даже не пытался скрыть удивление. – Как вам вообще удалось добиться таких результатов?