Джеймс открыл задние двери машины, а затем проделал то, чего никогда раньше ему делать не приходилось: он наклонился и поднял на руки своего отца. Положив руку Далтона себе на шею, Джеймс просунул свои руки под старика. Далтон уперся головой в голову сына, и на мгновение Джеймс вернулся в то время, когда и у него был сын. Джейк делал точно так же: он упирался головой в висок Джеймса, когда тот брал его на руки.
— Готов? — спросил Джеймс. — Я не хочу сделать тебе больно.
— Не волнуйся, — произнес Далтон тихо.
С большой осторожностью Джеймс перенес своего отца на матрас. Далтон стиснул зубы, но не проронил ни звука. Джеймс накрыл его пледом, который приготовила Дейзи, лицо Далтона застыло и побледнело еще сильнее. Когда они выехали на трассу, он уже спал. Джеймс молчал довольно долго, но в конце концов не вытерпел. Посмотрев на соседнее сиденье, он увидел, как Луиза поправляет прическу.
— Что это было? — спросил он. — Когда мы выходили из больницы?
— Ничего, — ответила Луиза.
— Не похоже на ничего. Зачем ты его расстраивала? Ты же знала, что у него впереди трудная дорога.
— Зачем его расстраивала?.. — начала она.
— Да. А что ты…
— А ты никогда не думал, что я тоже могу расстроиться?
— Но ведь он же из больницы…
— Он и она; каждый сам по себе. — Луиза попробовала усмехнуться, но ее глаза были полны слез. — Ты ведь так думаешь, да?
Джеймс лишь крепче вцепился в руль, так как очень не хотел слышать то, что она сейчас будет говорить.
— Семья это не кто-то один, «он» или «она», — произнесла Луиза. — Когда один страдает, то и все страдают вместе с этим человеком. Боль твоего отца — моя боль.
— Я никогда не сомневался в том, что ты очень хорошо к нему относишься.
— Конечно, нет, но ты только сомневаешься, что я недостаточно хороша, чтобы быть его женой. А теперь, когда у него развивается болезнь Альцгеймера, он стал забывать, кто я такая. Он забывает мое имя и думает, что твоя мать все еще жива. Думаешь, это меня не расстраивает?
— Действительно? — спросил Джеймс.
— Только иногда, с недавних пор. Он знает, что я его милая Луиза. Я всегда была в его сердце и останусь там.
Джеймс посмотрел в зеркало заднего вида. Отец лежал плашмя на спине, а белый плед был натянут под самый подбородок. Он не двигался, и на секунду плед показался снежным покрывалом. Джеймс помнил, как снег падал на тело его матери, когда он пытался вытащить его из-под обломков крыши. Как это было давно. Джеймса удивили слова Луизы.
— Он зовет тебя именем моей матери? — спросил он.
— Да, время от времени. Но ты не хочешь слушать, что я скажу, так?
— Говори, — произнес Джеймс, стараясь проявить терпение. — Я тебя очень внимательно слушаю.
— Он возвращается из больницы домой, — начала Луиза, — но и меня это тоже затрагивает: я люблю его.
— Я знаю.
— Мне придется смотреть, как он будет учиться ходить заново. Я должна буду разрешить поселиться у нас дома санитарке, привыкнуть к чужому человеку за обеденным столом. Когда я пою в «Дилижансе»… — Луиза смяла носовой платок в тугой шарик, — должна привыкнуть, что его там не будет. Я хочу, чтобы он меня обнимал, Джеймс… до сих пор так сильно его желаю!
— Мне жаль, — произнес Джеймс, пораженный силой ее переживаний.
— К черту старость! — воскликнула Луиза.
Далтон что-то пробурчал во сне.
— Ты не старая, — произнес Джеймс.
— Я достаточно старая, чтобы знать больше тебя, — ответила Луиза, — поэтому слушай внимательно: выбрось из головы все эти мысли о том, что каждый сам по себе.
— Ты имеешь в виду…
— Я имею в виду Дейзи! Вы вместе — единое целое: ты любил ваших детей, и она любила ваших детей; ты отчаянно переживаешь за Сейдж, и она отчаянно переживает за Сейдж. Пока эта девчонка не доберется в целости и сохранности до дома, ты и Дейзи — одна семья. Вы должны быть вместе в эту трудную минуту.
Джеймс держался за руль. Он хотел оборвать Луизу, сказать, чтобы она не вмешивалась, рассказать ей об изуродованных коровах, о фотографиях, о том, что он старался защитить Дейзи и Сейдж, как и всегда. Но Луиза продолжала говорить:
— Ты ничего не знаешь о том, как быть вместе.
— Я что?
— Во что ты превратил свою жизнь после того, как пропал Джейк?
— Ты не знаешь, о чем говоришь.
— Ты почувствовал себя ненужным, — проговорила Луиза. Внезапно ее голос прозвучал устало. — Я видела… мы все это видели. Ты подумал, что раз потерял сына, то можешь потерять и всю семью. Но с тобой тогда никто не поговорил, и ты решил взять весь груз на себя.
— Господи боже… — пробормотал Джеймс, глядя на дорогу.
— Но этот груз не только твой, — закончила Луиза.
Больше она ничего не говорила. За окнами машины проплывали поля. Снег растаял, и пастбища превратились в месиво из грязи и камней, и только горные вершины оставались белыми и чистыми. Джеймс посмотрел на небо и увидел, как приземляется стадо гусей. Они направлялись вниз, устремив стрелу своего клина в землю. Джеймс видел озеро, большое и голубое. На нем был тонкий слой льда, но первая птица сломала его при посадке, а за ней успешно приземлились и остальные.
— Розалинда… — позвал Далтон сзади.