Страна грез

Перед тем как покинуть больницу на ночь, я наконец-то смог поговорить с врачами. Невролог моей тети, с которым я разговаривал по дороге из Флориды, еще раз повторил, что инсульт был серьезным, но все могло быть гораздо хуже.

Судя по тому, как тетя восстанавливается, ее выписка может состояться через пару дней. Тем не менее дома ей, скорее всего, потребуется помощь, поскольку ходьба, одевание и другие основные действия будут затруднены.

Если я не справлюсь и мне не сможет помочь кто-нибудь из членов семьи, он бы рекомендовал нанять профессиональную сиделку. После выписки тете потребуется комплексная физиотерапия; он подготовит все нужные рекомендации. В целом прогноз был довольно оптимистичным.

Далее я встретился с врачом реанимационного отделения, который первым принял и оказал помощь Пейдж. Мне посчастливилось поймать его, когда он ненадолго вернулся в больницу.

– В какой-то момент все буквально висело на волоске, – признался врач. Глядя на него, я подумал, что, несмотря на преждевременную седину и авторитетный вид, ему не больше сорока. – Поскольку ваша сестра до сих пор находится без сознания, трудно судить, насколько серьезно она пострадала. Хотя отмечу, что показатели начали улучшаться.

Услышав эти слова, я вдруг понял, что ожидал услышать худшее.

– Спасибо, – сказал я, вздохнув с облегчением.

И тут же почувствовал зверский голод. По дороге в отель я купил чизбургеры и картошку фри и наелся до отвала. А потом снова уснул, даже не сняв одежду.

66

Проспав более двенадцати часов, я наконец-то почувствовал себя человеком. Я принял душ, плотно позавтракал и вернулся в больницу. И сразу же направился в палату сестры. Комната оказалась пустой. После нескольких минут настоящей паники я выяснил, что ее перевели на другой этаж. Но и после объяснений я никак не мог избавиться от накатившего ужаса.

Когда я вошел в палату, Пейдж была в сознании и дышала без трубки. Ее лицо осунулось и посерело. Она долго и внимательно смотрела на меня, а потом наконец слабо улыбнулась.

– Ты постригся. – Мне пришлось напрячься, чтобы разобрать ее слова. Хотя я предполагал, что такое может случиться, но внутри меня что-то оборвалось.

– Да, – соврал я.

– Хорошо, – прошептала она сухими, потрескавшимися губами. – А то я собиралась лететь и стричь тебя насильно.

«Ее старая шутка», – подумал я. Все было бы хорошо, не будь на обоих ее запястьях закреплены фиксаторы. Я присел рядом и спросил, как она себя чувствует. Вместо ответа Пейдж нахмурилась.

– Как ты меня нашел?

Пока я думал, что сказать, она стала беспокойно ерзать в кровати.

– Это он тебя послал? – выпалила Пейдж. – Тебя послал Гэри? – Произнеся имя, она вцепилась в простыню обеими руками. – Я месяцами планировала побег, Колби! Ты не знаешь, насколько он был ужасен. Он даже Томми бил!

И тут она начала рассказывать историю, которую я так хорошо знал, – говоря все громче, все возбужденней. Вскоре ее хриплые выкрики и удары по кровати привлекли внимание медсестры. Перебивая мольбы о помощи моей сестры, она передала мне просьбу психиатра о встрече. Речь шла о враче, который постоянно занимался Пейдж, – я его хорошо знал.

Мы встретились через двадцать минут в отдельной комнате. Он спокойно выслушал мой рассказ: как я не мог дозвониться до Пейдж, свою сумасшедшую гонку домой и состояние, в каком находился дом, когда я приехал. Однако резко вскинул голову, когда я дошел до событий, связанных с тетей. Врач не знал, что наша тетя находится в больнице, но теперь смог сложить все кусочки пазла воедино.

Он попросил меня не посещать Пейдж ни в тот день, ни на следующий. Его просьба и объяснение причин не стали для меня новостью. Мне ничего не оставалось, как пойти проведать тетю. Когда я рассказал ей про Пейдж, на ее глаза навернулись слезы, на лице появилось выражение вины и отчаяния, которые я разделял. Потом она собралась с силами, перестала плакать и строго сказала:

– Ступай домой. Ты выглядишь совсем измученным.

– Я хочу остаться. Мне нужно быть здесь.

В ответ тетя нахмурилась – хотя подчинилась только половина лица.

– Колби, сейчас тебе нужно отдохнуть.

Мы оба знали, что в ближайшее время мне придется особенно тяжело на ферме, что именно сейчас ей и Пейдж нужны забота и мои силы, и я не имею права сломаться.

67

В гостинице я собрал свои вещи и отправился домой. Воспоминания о Флориде поблекли, как сон после пробуждения. На плечи навалилась страшная усталость; в ушах продолжали звучать мольбы Пейдж о помощи. Я съехал с шоссе и наконец-то оказался на проселочной дороге, которая вела к ферме. Посмотрев по сторонам, увидел работавших в поле людей и машины, стоявшие у здания цеха по упаковке яиц, – привычный порядок вещей, ныне для меня безвозвратно нарушенный.