Страна игроков

– Только одна поправка, – поднял указательный палец Ребров. – Как человек заинтересованный, не хочу комментировать эту волнующую любовную историю. Я лишь сомневаюсь в правильности употребления в данном случае слова «интеллигентный».

– Тебе уже сказано вполне достаточно, чтобы защитить твое самолюбие! заявила Анна. – И сделала я это потому, что мне не безразлично, как ты себя будешь чувствовать. Но я не собираюсь перед тобой оправдываться за свое прошлое и обсуждать тех людей, с которыми когда-то была близка. Так что, если ты не хочешь, чтобы мы с тобой поссорились, давай немедленно сменим тему…

В тот вечер они и в самом деле о Владимире Шелесте уже не говорили.

3

Именно в то время, когда Виктор переживал самый бурный и самый опасный период во взаимоотношениях с Анной, в его жизни опять возник человек, общение с которым по определению не могло быть легким, – бывший редактор отдела экономики Роман Хрусталев.

Он неожиданно позвонил Реброву. Они не виделись и не разговаривали с того самого момента, как Роман хлопнул дверью в редакции и ушел, не попрощавшись даже с сотрудниками своего отдела, что в общем-то было для него очень характерно.

Позднее Ребров слышал от Игоря Стрельника, что Хрусталев устроился работать в «Правду». Безусловно, это решение нельзя было назвать тщательно взвешенным. Скорее, очередной импульсивный поступок: после демарша в кичившейся своей демократической ориентацией «Народной трибуне» его бросило в другую крайность. Но так как коммунистов Роман не любил еще больше, чем демократов, то уже через месяц он с не меньшим шумом покинул и «Правду». А дальше следы его затерялись.

Виктор относился к своему бывшему начальнику неоднозначно: с одной стороны, он устал от беспокойного характера Хрусталева, а с другой – был ему очень благодарен за поддержку во время скандала вокруг статьи о «Русской нефти». Стараясь не забывать добро, Ребров звонил несколько раз Роману домой, чтобы хотя бы обменяться новостями, и все время заставал только его жену. Он передавал приветы, оставлял свои телефоны – и в союзе, и в новой квартире, – но ответного звонка так и не дождался.

В конце концов Виктор решил, что Хрусталев за что-то обижается на него, и перестал искать контакты. И вот Роман сам позвонил в Союз молодых российских предпринимателей. Причем в голосе бывшего начальника было столько радости и тепла, словно им насильно не давали говорить несколько месяцев.

– Как жизнь, дружище?! – прокричал он в трубку.

А когда Виктор ответил бородатой шуткой, что «его жизнь, кажется, состоялась», Хрусталев пришел в неописуемый восторг.

– Слышал, ты тоже ушел из этой помойки?! – возбужденно спросил он.

– Если ты имеешь в виду газету, то – да, – подтвердил Виктор.

– И правильно сделал! Оставаться в «Трибуне» – себя не уважать. Кстати, если тебе в перспективе понадобится работа, могу пристроить тебя в аппарате нашего патриотического движения. Нам нужны толковые, без всяких этих демократических выкрутасов ребята.

– А что за движение? – осторожно поинтересовался Ребров, опасаясь обидеть своим незнанием Романа.

– Национально-патриотическое движение «Святая Русь». Его возглавляет генерал Гнедаго, – пояснил Хрусталев.

Генерал Гнедаго был героем войны в Афганистане. Потом он воевал во многих горячих точках, возникавших при распаде Советского Союза. А прославившись, генерал ушел в политику. Особенно популярен Гнедаго был среди людей, испытывавших ностальгию по одной большой Родине и сильной власти, способной остановить творившиеся в стране безобразия. И теперь он организовал собственное движение, главным лозунгом которого было национальное возрождение России.

– У Гнедаго я веду всю пропагандистскую работу, отвечаю за налаживание контактов с близкими нам по духу общественными организациями и партиями, продолжал рассказывать Хрусталев. – В связи с этим я как раз и звоню. Думаю, у нас с вашим союзом есть немало возможностей для сотрудничества…

Объяснив причину своего звонка, Роман попросил организовать ему встречу с Алексеем Большаковым. Он сказал, что в принципе и сам мог бы позвонить в приемную вождя подрастающих буржуев, ведь они знакомы когда-то Большаков даже приглашал Хрусталева на тот памятный съезд в Сочи, куда потом поехал Ребров. Однако ему хочется, чтобы Виктор хотя бы немного подготовил своего шефа к будущей беседе.

Отказать Роману в этом Ребров, конечно, не мог. Впрочем, и Большаков не кочевряжился – он легко согласился на встречу с представителем движения генерала Гнедаго. Так что уже на следующий день в комнату Виктора ввалился шумный Хрусталев и сразу заполнил собой все свободное пространство. Даже восседая на стуле, бывший редактор отдела экономики производил впечатление быстро бегающего человека. А когда он стоял, на него вообще лучше было не смотреть, чтобы не закружилась голова.