Страна Изобилия

БЭСМ использует предложенные Леонидом Витальевичем теневые цены, чтобы выполнить то, за что в капиталистической стране отвечает рынок картофеля, — но выполнить лучше. Когда рынок приводит в соответствие спрос и предложение, решение отыскивается методом проб и ошибок, в процессе физического перемещения картошки с места на место, физической продажи картошки по постоянно меняющимся ценам. С помощью ЭВМ эффект, произведенный возможных решением, можно оценить без затрат на перемещение туда, сюда; но поскольку ЭВМ работает со скоростью летящих злектронов, а не со скоростью трясущегося по дороге грузовика с овощами, она способна исследовать все математическое пространство решений целиком, причем в результате обязательно найдет оптимальное решение, а не согласится на такое, которое сойдет, поскольку на большее времени не хватит — на все один рабочий день, а картошку еще надо доставить. Собственно, не стоит так далеко ходить за сравнениями — рынок существует не только в капиталистических странах. Картошка по- прежнему продается на рынке, прямо здесь, в Москве, тут тоже имеются остаточные явления капитализма, которые представляют собой колхозные рынки столицы, где частники продают урожай со своих участков. Почему-то даже в самые трудные времена тут всегда можно найти груды зеленого лука, жирных гусей, грибы, пахнущие лесной сыростью, и картошку, выкопанную с утра; все так дорого, что ходить сюда за покупками можно, только если не жалеть денег, если надо закупить еды на день рождения или свадьбу. Когда торговля идет особенно бойко, сотрудники Минторговли отправляются на вылазки, покидают свои кабинеты и расхаживают среди прилавков, аккуратно записывая цены. Но как медленно идет дело! Как медленно все происходит, когда покупатели толкутся на этих треугольных пустырях рядом с городскими автовокзалами и станциями электричек, как медленно по сравнению с десятью тысячами операций в секунду, на которые способна БЭСМ!

Тактовая частота рынка смехотворна. Он ведет расчеты медленно, как бабушка в шали, которая кропотливо разменивает трехрублевую бумажку, дает сдачу, бормоча цифры себе под нос. Товар здесь поступает по одному мешку, по одной корзине, которую крестьянин сжимает на коленях. Расчеты ведутся на картонке, цены пишутся огрызком карандаша. Неудивительно, что Оскар Ланге в Варшаве с ликованием называет рынок “примитивным доэлектронно-счетным устройством”. В век вакуумных диодов это анахронизм, пригодный лишь на то, чтобы добавить к системе малый дополнительный источник поставок по высокой цене, в те моменты, когда современные каналы распределения не вполне справляются с удовлетворением всех нужд покупателей. А теперь даже эта функция становится ненужной. Когда программа Леонида Витальевича реорганизует московскую систему поставок, выигрыш в продуктивности будет такой, что можно будет заполнить государственные магазины дешевой картошкой, так что на всех хватит. Теперь БЭСМ постепенно, секунда за секундой, уменьшает среднее расстояние доставки картофеля в столице. В настоящее время, похоже, картошке суждено проехать от хранилища до магазина в среднем 68,7 км; однако в подвале Института точной механики и вычислительной техники уже стало ясно, что возможно добиться 61,3 км, 6о, о8 км, 59,6 км, а программа по-прежнему выдает информацию о том, что оптимум еще не достигнут. Чем короче расстояние, тем свежее картошка, тем меньше брака; это лучший показатель успеха, какой смогли придумать программисты, поскольку у них нет цены как таковой — нет величины, которую можно было бы минимизировать. Государственные цены на картошку уже много лет как не меняются. 57,9 км, 56,88 км. Улучшение уже почти на 20 %. Скоро с поставками картофеля в Москву станет на 20 % лучше. 55,9 км, 54,6 км. Это — новый мир.

Да, наверху такие вещи любят, думает Лебедев. Всегда любили, с тех самых пор, как заработала наша первая машина. Назаренко из ЦК Украины приезжал посмотреть в помещение развалившегося собора под Киевом, где мы ее установили. “Ну, колдовство!” — сказал он и подмигнул, как будто ему только что показали фокус, самый хитроумный в мире. Пожалуй, в каком-то смысле так оно и было, размышляет Лебедев: кинули в шляпу несколько проводов, несколько вакуумных трубок, а вытащили оттуда безграничной мощи интеллект.