Страна Качества 2.0

Кики карабкается, постанывая от боли. Она активирует контрольный монитор пакетировочного пресса и смотрит на неподвижного аватара, который потерял контакт со своим мастером.

– В пакетировочном прессе все соединения с Сетью заблокированы, – говорит Каллиопа. – Интернет вещей не должен быть переполнен тревожными криками о помощи умирающих искусственных интеллектов.

– Я знаю, – говорит Кики.

Кэрри то взлетает в прессе вверх, то опускается вниз.

– Я могу летать! – кричит он. – Смотрите же! Я могу летать!

В этот момент секционированная камера циклопа загорается красным светом.

– Осторожно! – кричит Каллиопа, но уже слишком поздно. Молниеносно циклоп хватает Кэрри за колесное шасси и расплющивает его о стену.

Остальные машины в шоке.

– Как это возможно? – спрашивает Кики. – Как он может управлять им без связи?

Циклоп быстро оглядывается и со всей силы ударяет по стальной двери пресса. На двери образуется вмятина.

– О’кей! – восклицает Кики. – Сейчас не время это выяснять.

Она тянет за рычаг. Циклоп упирается в пресс. Какое-то время кажется, что он может ему противостоять. Кики увеличивает давление. Несколько секунд спустя в прессе лежит только очень тяжелый куб из аватара и дрона, обернутого коралловыми обоями. Кики растерянно рассматривает останки своего противника[17].

Она с удовольствием вклинилась бы в системы циклопа, чтобы что-нибудь выяснить о его Кукловоде, но это больше невозможно. Ее немного покачивает от головокружения. Потом у нее начинается рвота.

Эрнст и Бертрам просто стоят с открытыми ртами в дверях. Им требуется некоторое время, чтобы переварить то, что коридор с коралловыми обоями оказался пакетировочным прессом. Наконец Бертрам берет небольшую одноразовую пусковую установку, которую он забрал у Толстяка Франка, направляет ее на дверь пакетировочного пресса и стреляет. Раздается оглушительный звук, и дверь пресса срывается с петель. Взрывная волна сбивает всех с ног и выбивает стекло витрины.

– Ты одурел? – кричит Эрнст. – Как можно пускать ракету в помещении, в котором ты находишься сам!

– Ладно! – говорит Бертрам. – После этого становишься только мудрее.

Гангстеры поднимаются на ноги, вытаскивают пистолеты и идут к прессу. Кики неподвижно лежит на полу.

– Привет, придурки! – раздается визгливый голос. – Я здесь.

Эрнст оборачивается, но видит только айпад качества с тонкими ручками и ножками. На его дисплее красуется огромная трещина. Эрнст направляет свой пистолет на планшет.

– Давай, Бродяга! Фас! – кричит айпад качества. Электронная собака бросается на Эрнста, впивается в его запястье своими острыми зубами и трясет его, пока Эрнст не отпускает оружие. Рана на его руке сильно кровоточит.

– Хорошая собака! – говорит айпад качества. – Ты хороший мальчик!

Бертрам хочет помочь своему коллеге, но казавшийся убитым боевой робот хватает его за ногу, и тот валится на пол. С механическим скрипом робот поднимается. Похоже, у него неважное настроение. Он все еще держит Бертрама за ногу и без труда поднимает его вверх, пока тот не повисает вниз головой. Робот набирает обороты и бросает Бертрама через растрескавшуюся витрину. Эрнст, спотыкаясь, вылетает из клиники. Собака стоит в дверях и лает ему вслед. Эрнст поднимает Бертрама и тащит его в лимузин. Едва они оказываются в машине, как лимузин срывается с места.

Некоторое время спустя Петер возвращается с обеда. Он уже был готов расстроиться из-за разбросанных оберток от жисоса перед дверью своей клиники, как увидел осколки разбитой витрины. Дверь открывается перед ним, и выражение лица Петера можно было вполне оценить как достойное того, чтобы попасть в Сеть в качестве мема. Под его изображением могла бы стоять подпись «Научно-технический прогресс?!?». В клинике вся, действительно вся, мебель разбита. В полу зияет огромная дыра. И даже красивые коралловые обои содраны со стен пакетировочного пресса. Петер, конечно, понимает, что такое совершенно невозможно, но на самом деле все выглядит так, будто кто-то запустил в клинике ракету. Его машины занимаются уборкой. Микки первым замечает приход Петера. Он поворачивается к своему хозяину и бормочет:

– Бастааааааа.

– Что ты говоришь!

Другие машины чуть смущенно поворачиваются к Петеру.

– Что это, черт подери? – кричит он. – Люди! Я ведь сказал, чтобы вы ничего здесь не ломали!

– Да, это так. Ты говорил, – бормочет Пинк и хихикает.

– Я не понимаю, что в этом смешного! – говорит Петер раздраженно.

– Что здесь непонятного, красавчик? – спрашивает Ромео. – Ты говоришь, что мы не должны здесь ничего ломать, а потом ты через час возвращаешься, а в клинике все перевернуто вверх дном. Это ведь забавно.

– Это совершенно не забавно! – кричит Петер.

– Эх, у тебя просто совершенно нет чувства юмора, – говорит Пинк.

– Да что ты? – парирует Петер. Потом он говорит: – Мужчина две панды плитш платш тринадцать песочных закрытых глаз бумм.

Секунду машины в недоумении смотрят на него, а потом взрываются громким смехом.

– Мужчина две панды! – визжит истерически Пинк.

– Плитш платш, – кричит Ромео и хлопает себя по голым бедрам.