Страна кинжалов

Стюарт Брент, Дрожа от холода, прищурился, глядя на этот нестерпимо яркий шар. У него не было плаща, а рубашка превратилась в лохмотья. Бесконечно долго он пытался вскрыть кандалы у себя на запястьях. Они звякнули, и человек, ехавший перед ним, выругался и, повернувшись, сильно ударил его. Брент покачнулся в седле; кровь показалась у него на губах.

Седло натирало – стремена были слишком коротки для его длинных ног. Он ехал верхом по высокогорной тропе в середине растянувшейся линии из тридцати человек – оборванных людей на изможденных, с выпирающими ребрами, лошадях. Они ехали, сгорбившись на своих высоких седлах и, склонив вперед головы в тюрбанах, покачивались в такт стуку лошадиных копыт. Винтовки с длинными прикладапи висели на седельных луках. С одной стороны от них поднималась высокая скала, с другой – зияло глубокое ущелье. Кожа на запястьях у Брента была содрана ржавыми железными кандалами; он весь был покрыт синяками и ссадинами; из носа временами текла струйка крови. Он ослабел от голода и испытывал головокружение от огромной высоты. Впереди неясно вырисовывался хребет горной гряды, которая маячила перед ними, как крепостной вал, в течение многих дней пути.

Словно в тумане Брент мысленно перебирал события нескольких недель, которые прошли с того времени, когда он внес на руках в свою квартиру умирающего Ричарда Стоктона, до этого невероятного, но все же до боли реального момента. Полный событий отрезок времени был пропастью, разделившей два мира, которые не имели ничего общего.

Он приехал в Индию на первом же пароходе, на который смог попасть. Двери чиновников открывались перед ним, как только он шептал пароль: "Вспомни коршунов Хорал Нула!" Его путь был облегчен внушительно выглядевшими документами с большими красными печатями, секретными приказами, переданными по телефону или произнесенными шепотом на ухо высокопоставленным чиновникам. Он легко двинулся на север по каналам, о которых до сих пор не догадывался, промелькнув тенью через огромную страну, перенесенный громадной машиной и поставленный посреди сцены... незаметный, полускрытый винтик империи, власть которой распространялась на полмира.

С ним беседовали усатые, важные военные с медалями на груди, когда это было необходимо, а тихие люди в штатском служили ему проводниками. Но ни один из них не спросил у Брента, зачем он ищет Эль Борака или какое послание он несет. Пароля и упоминания Стоктона было достаточно. Оказалось, он был более важной фигурой в государственном механизме, чем Брент предполагал. Приключение становилось все более фантастическим. По мере развития событий, когда он нес послание умершего друга, значения которого даже не понимал, к таинственному человеку, затерявшемуся среди туманных гор. Стоило ему произнести магическое заклинание, как запертые двери широко распахивались и загадочные люди раскланивались на его пути. Однако на севере все изменилось.

В Кабуле Гордона не было. Об этом Брент узнал из уст не кого-нибудь, а самого эмира – человека, носившего европейский костюм, как будто он был создан для него, но с пронзительными, беспокойно бегающими глазами правителя, который знает, что он пешка в руках сильных соперников, и нервами, истрепанными постоянной борьбой за власть. Брент чувствовал, что Гордон был скалой, о которую эмир опирался. Но ни король, ни агенты империи не могли сковать ноги или направить ястребиный полет человека, которого афганцы называли Эль Борак – Быстрый.

Гордон ушел... он скитался в одиночку по тем голым горам, чьи мрачные тайны давно предъявили на него права. Он мог отсутствовать месяц, он мог отсутствовать год. Он мог – эмир с неохотой допускал и такую возможность – никогда не вернуться. Горные долины были полны его кровными врагами.

Однако даже длинная рука империи не могла протянуться дальше Кабула. Эмир управлял племенами, но его власть не простиралась слишком далеко. Это была страна гор, где закон зависел от сильной руки, вооруженной длинным кинжалом. Гордон исчез на северо-западе, и Брент, несмотря на то что вздрагивал, глядя на мрачные силуэты Гималаев, решил искать его там, не представляя себе другого пути. Он попросил у эмира и получил солдат для сопровождения, с которыми отправился в горы, стараясь следовать по тропе Гордона.

Неделю спустя после выезда из Кабула они потеряли его след. Было такое впечатление, будто Гордон растворился в воздухе. Дикие лохматые горцы угрюмо отвечали или совсем не отвечали на вопросы, свирепо глядя из-под насупленных черных бровей на нервничающих кабульских солдат. Отъехав еще дальше от Кабула, они встретили откровенную враждебность. Только однажды был получен неожиданный ответ на предположение о том, что Гордон убит. Когда они спросили жив ли он, дико выглядевшие горцы разразились хохотом.

Эль Борак пойман врагами и убит? Разве волк может быть пойман толстозадой овцой? И снова взрыв резкого хохота, такого же грубого, как черные скалы, горевшие в жидком пламени солнца.