Страна кленового листа - начало истории

С пушной торговлей в Канаде в тех условиях не могли соперничать никакие другие формы деловой активности. Выяснилось, что строительство судов в Квебеке — дорогостоящее занятие, поскольку, помимо леса, требовалось еще ввозить из-за океана металл или же налаживать его производство на месте. Веревки, свитые из конопли, выращенной абитанами, обходились не дешевле голландских. Для выловленной у канадских берегов рыбы нужна была недешевая по тем временам соль, да и доставка рыбы на далекий европейский рынок делала рыболовство неприбыльным. Для пушной же торговли хватало берестяного каноэ, чтобы погрузить товары, а затем меха, набора нехитрых предметов: ружей, ножей, топориков, горшков, чайников, одеял, яркой материи, побрякушек в виде стеклянных бус и, наконец, но далеко не в последнюю очередь, бренди. К тому же на пушной промысел по затрачивался такой тяжелый труд, как, например, на расчистку лесов для сельскохозяйственных угодий (чтобы расчистить арпан земли, человеку приходилось работать почти год). Немного смелости, знание местности, а самое главное — бесцеремонность в обращении с туземцами обеспечивали успех.

В первые годы индейцы вообще сами доставляли меха в Монреаль. На обменные торги, которые устраивались там ежегодно ранней весной, прибывало по 400–600 индейских каноэ с ценным грузом. Возможностью обменять за бесценок меха у индейцев и получить легкую прибыль не гнушался никто из жителей колонии. На торгах, которые открывал губернатор, обращаясь к индейцам как отец к своим детям и лицемерно напоминая о привалившем им счастье иметь дело с подданными короля Франции, присутствовали не только купцы, мелкие торговцы и абитаны. Немалое количество товаров попадало в руки сеньоров, колониальных чиновников и служителей церкви.

Оптовые торговцы скупали пушнину на месте и отправляли большими партиями за океан, получая за это свою долю прибыли. Стоимость награбленной пушнины постоянно росла, независимо от рыночных колебаний цеп на меха и причуд европейской моды. В 1667 г. из Канады было вывезено во Францию мехов на 550 тыс. ливров.

Канада, таким образом, превращалась в торгово-посредническую колонию. Причем и на месте за посреднические функции разгоралась борьба. Конкурируя между собой в погоне за пушниной, французы сами двинулись в леса, сооружая рядом с иезуитскими миссиями торговые фактории (иногда это было одно и то же) и выменивая меха на месте.

Ежегодно по канадским рекам и охотничьим тропам отправлялись сотни, а нередко и тысячи мелких скупщиков пушнины. Это было далеко не мирное наступление. «Лесные бродяги» подчас оказывались вовлеченными в ими же разжигаемые конфликты между племенами и становились неплохими мастерами по части снятия скальпов. Один из колониальных чиновников сокрушенно писал по этому поводу министру Кольберу: «Эти своевольные люди — просто неженатые бродяги, не желающие работать на расчистке земли, что должно быть главной задачей добропорядочного колониста. Из-за своего безнравственного и беспутного образа жизни они учиняют бесчисленные беспорядки. Живя подобно индейцам, они уходят за 12–15 сотен миль от Квебека скупать меха, которые индейцы сами бы доставили к нашим поселениям. Их распущенность и желание получить для себя любыми путями прибыль ведут к подлостям и оскорблениям, которые разрушают среди индейцев добрые представления о нашей нации»^{31}.

Как мы помним, колониальные власти в интересах сеньоров и церкви пытались неоднократно наложить запреты на занятия скупкой пушнины простых поселенцев — абитанов. Многочисленные эдикты, аресты «лесных бродяг» и конфискация контрабандных товаров не могли, однако, исправить положение. Дело тут было не столько в бессилии властей, сколько в их нежелании ограничить мехоторговлю. Ведь колониальные власти сами оказались причастными к доходному бизнесу и не желали отдавать его на откуп частному торговому капиталу. Губернатор Фронтенак приступил к сооружению системы укрепленных фортов в районе Великих озер, где промыслом ценных зверьков занимались непокорные ирокезы, только потому, что обмен товарами в этих местах сулил принести доход в 1 млн. ливров и сразу же окупить расходы короны на содержание колонии.