Страна клыков и когтей

Просмотровый зал нередко сравнивали с рубкой звездолета «Энтерпрайз» и прочими вымышленными командными пунктами, и в нем определенно витала атмосфера серьезности — в значительной степени благодаря большому серебряному прямоугольнику, поблескивающему на задней стене. Экран был причиной и смыслом существования как просмотрового зала, так и всей программы и потому являлся центром всего на двадцатом этаже. Перед ним тянулась лишенная стульев пустошь ковра, заканчивающаяся у самого важного предмета обстановки в комнате — стола, за которым стояли три стула и на котором стоял телефон. Средний стул вот уже тридцать пять лет принадлежал Бобу Роджерсу. Справа от него обычно сидел его заместитель Дуглас Васс, правозащитник и личный интеллектуальный тренер Боба, журналист с острым глазом и нюхом, который уцелел, благополучно пережив полвека худших эксцессов вещания, который знал, в какую драку полезть, а от какой отвертеться. Если Боб на что-то ополчался, один только Васс осмеливался ему противоречить. Если Боб в кого-то или во что-то влюблялся, Васс стоял на страже, дабы в корне пресечь неуместный роман и избавиться от останков. Место слева от Боба занимал человек много моложе, которого Джулия окрестила Дозорным во Тьме: при просмотрах он обычно молчал, зато делал множество пометок. Она была твердо уверена, что этот Дозорный, известный также под фамилией Крейн, служит своего рода ходячим архивом для администрации: он в точности помнил, чьи сюжеты, как и когда провалились. По обе стороны судей маячили две седовласые внушительные матроны, закаленные и достаточно навидавшиеся непростительного отношения мужской части программы к женщинам-подчиненным, и достаточно умные, чтобы ничего не прощать. Когда требовалось высказать мнение, они его высказывали. Обе, бывало, говорили: «Боб, ты не прав», но крайне редко, только если Дуглас Васс произнес эту фразу первым.

Сидя в одиночестве просмотровой, всего за несколько минут до прогона, думая о предстоящем ритуале и готовясь к его ужасам, Джулия вовсе не считала это место капитанской рубкой футуристического звездолета. С ее места у двери (за столом Роджерса и прямо напротив экрана) просмотровая казалась ей осовремененной Звездной палатой[12] восемнадцатого столетия, в котором горстка влиятельных мужчин и женщин решала судьбу касты рабов, неверных слуг и низложенной знати. Значение имело лишь движение большого пальца, который или опускался вниз, или поднимался вверх, и в ходе суда доводы могли выслушиваться и даже приниматься, но никогда не могли возобладать над заранее вынесенным приговором. Если Боб под конец решит, что сюжет, наверное, неплох, дело в шляпе. Если он откажется отступиться от своего приступа злобы, сюжет ни на что не годен.

Пальцы Джулии потели на кейсе с пленкой. Вставив ее в бетакам, она вывела изображение на экран. Материализовался первый кадр помешанного на здоровье пустобреха.

Она удостоверилась, что звук в начале ролика нормальный, проверила громкость, сунула в рот леденец и стала ждать. Вскоре собрались и остальные члены команды Дэмблса. Салли села у стены и, отказываясь встречаться с Джулией взглядом, уставилась в экран. Неизменная кашемировая шаль словно бы превратилась в талисман — точь-в-точь щит неуязвимости. Готовясь перейти в оборону, дородный ассистент Салли положил на колени сценарные листы, не питая иллюзий, что играть придется на своей половине поля. Глянув на Джулию, он поднял вверх большой палец и наградил ее саркастической улыбкой, в которой Джулия распознала юмор висельника.

Появился подчеркнуто обходительный Сэм Дэмблс — в водолазке, замшевом пиджаке и черных джинсах. Походку Дэмблса на двадцатом этаже прозвали кошачьей иноходью: ступня едва поднимается над полом, тело мягко скользит. Его беззаботность успокоила худшие страхи Джулии. Трудно поверить, что жуткие компьютерные неполадки могут существовать в одном пространственно-временном континууме с этим человеком, который без лишних слов защищал своих людей и сюжеты, и чье лицо каменело, едва где-то раздавались идиотские придирки (особенно если они касались качества его работы). Разумеется, удачно складывалось, когда сам Дэмблс верил в достоинства прогоняемого сюжета. В данном случае ни в одной его фразе не слышалось энтузиазма — даже во время интервью.

Материализовался Дозорный и попросил экземпляр сценария, который ему немедленно выдал ассистент продюсера. Сели на свои места седовласые матроны. Объявился Дуглас Васс (сутулый, в подтяжках и галстуке-бабочке), спросил, где, черт побери, застрял Боб. Наконец взрывной волной ворвался в просмотровую сам большой босс.

— Жду с нетерпением! — взревел он, уже листая сценарий. — Вы так долго над ним трудились, что, уверен, вы меня потрясете.

— Брось сценарий, — посоветовал Дэмблс. — Посмотри на экран.

Свет погас. Пошло видео. Настал час черной магии.