– А вы двое посетите нашу рождественскую вечеринку? – спросил я. – Потому что если придет каждый из вас, то прочие ваши коллеги – с обеих сторон широкого стола переговоров – наверняка последуют. Вы держите сейчас в своих руках мою судьбу, мое наследие. В ваших руках судьба нашего колледжа в целом. И его наследие. Сплетенное наследие в руках у вас двоих, словно плеть виргинского ломоноса, с такой любовью обвивающая вишневое деревцо. Так вы придете?
Вновь ответ их был двусмыслен:
– Все зависит, – сказали они.
– От чего?
– От довольно многого.
– Как например?
– От меню, в частности. Я приду, если в нем не будет овощей.
– А
– Вообще никакого?
– Верно.
– И для вас обоих это не обсуждается?
– Нет.
– Значит, никто из вас не придет?
– Похоже на то.
– И в этом отношении вы полностью и тотально друг с другом согласны?
– Да.
Когда я сообщил это известие доктору Фелчу, он, казалось, воспринял его как нечто само собой разумеющееся, хоть и с некоторой печалью и смирением. Мы сидели в пустом кафетерии, где в конце той недели должна была проводиться рождественская вечеринка. Уже стояло начало декабря, однако ни единого огонька еще не повесили. Не поставили никакой елки. Не разместили никакую мишуру. Прикурив от спички сигарету – свою шестнадцатую, – доктор Фелч закинул ноги в сапогах на столик кафетерия и пространно и значительно затянулся никотином.
– Вероятно, мне следовало понимать, что этим все и закончится, – сказал он. – Дымом. Бесславьем. Мне нужно было осознавать, что это окажется чересчур. Что я у вас прошу слишком многого, учитывая состояние нашего расколотого преподавательского состава.
– Это еще не конец, мистер Фелч. Мы все еще можем это провернуть!..
– Как же это может быть не конец? Сегодня десятое декабря, ради всего святого. Вечеринка должна была состояться завтра. А ничего еще не готово. Никто не придет. Уж это-то ясно. Так как же это может быть не конец?
– У меня есть план. То есть не в данный момент, сейчас у меня его нет. Но у меня
– И когда я смогу услышать этот ваш план?
– Сколько сейчас времени?
Доктор Фелч глянул на часы.
– Сейчас два часа, Чарли.
– Два часа?
– Да, два часа. Давайте встретимся на грунтовке между двумя старыми грузовиками на блоках. Мы будем тебя там ждать…
– Мы?
– Да, мы вчетвером будем ждать тебя в конце моей грунтовки в два часа.
– Ну да, – сказал я и подтянул трусы. – Два часа. Я точно там буду. – Затем посмотрел на доктора Фелча и сказал: – Утром в понедельник я представлю вам свой план. Я вам его предложу сразу же после того, как сдам свой отчет по фокус-группе, который должен подготовить к этому времени. Бесси будет недовольна. Но в эти выходные мне придется уделить больше времени работе. И я вам их представлю оба – утром в понедельник.
– Утром в понедельник, говорите?
– Да, утром в понедельник.
– Так мы с тобой, значит, увидимся в два часа? – уточнила она в последний раз.
– Конечно, – ответил я. – В два часа. Я жду не дождусь кекса с цукатами!
Робко я принял еще одну горсть пилюль, которые мне дали, – в равном количестве таблеток Расти и Гуэн – и запил их стаканом воды. Сверившись с часами, я заковылял из своего кабинета к кафетерию.
План
С глубоким прискорбием мы должны уведомить вас, что наша ежегодная рождественская вечеринка откладывается до дальнейшего уведомления. Будущие планы этого мероприятия ожидают рассмотрения и будут объявлены дополнительно.
– Так что
– Вечеринку не
– Ладно. Так каков же ваш план, раз ежегодную рождественскую вечеринку отложили до дальнейшего уведомления? И уже второй год подряд, мог бы добавить я?
– План мой прост… – Тут я извлек из кармана рубашки два пузырька. – Сначала я приму еще несколько этих пилюль, которые мне дали Гуэн и Расти…
– Гуэн и Расти дали вам пилюль?
– Да. Одну – чтоб уснуть. А другую – чтобы не засыпать.
– И помогают?