Страна коров

– Жуть сколько всего, Рауль! Столько, что просто невероятно! Понимаете, я завершил заседание своей фокус-группы и написал отчет, а Бесси сунула руку мне в трусы, и доктор Фелч вычистил пепельницу. Затем мы с Бесси провели краткое подведение итогов, и она мне дала кусок кекса с цукатами, который ее мать приготовила мне, а после этого я вернулся домой к себе в одинокую квартиру, но она была не настолько одинока, как я считал, и потому я приготовил чай и выбрил себе лицо, и принялся за усиленное исследование интегрального исчисления. Довольно удивительно, Рауль, но после вашего отъезда я действительно полюбил математику! И само по себе это немалое чудо: куда там, теперь я люблю ее больше, чем в начальной школе, – а это что-то да значит, потому что в начальной школе у меня была прелестная учительница, носившая цветастые платья, открывавшие всем вид на свои колени! У нее была привычка сидеть за столом, закинув ногу на ногу так откровенно – вот эдак, – и нам всем удавалось мимолетно подглядеть полоску кожи у нее вверху бедра. Только это было давно. А теперь женщины так редко носят цветастые платья. Но… о чем я говорил?

– О своей новообретенной любви к математике.

– А, верно. Значит, э-э, да, я изучал матанализ у себя в квартире, еженощно, – растянувшись на полу, на столе, у стены, – и это переживание раскрыло мне глаза, Рауль. Опыт этот был поистине поучителен. Но занимался я не только этим. Ежедневно я проводил свои дни с Уиллом Смиткоутом в кафетерии, слушая его воспоминания о будущем. Он довольно-таки скептически настроен касательно того, достигнем мы его или нет. Но мне кажется, мы уже почти там… я правда так думаю. Сдается, оно почти уже с нами…

– Что именно?

– Будущее! Временами оно может казаться безнадежно далеким, но я думаю, мы почти прибыли. Оно будет здесь в любой миг. Только послушайте… может, вам слышен его приход?..

Рауль прислушался.

– Я ничего не слышу…

– Тут нужно терпение.

– Я ведомственный научный работник, Чарли. Терпение не входит в число моих добродетелей.

– Точно. А теперь слышите?

Рауль поднес к уху ладонь чашкой и несколько мгновений там ее подержал. Ничего не услышав, он сказал:

– Нет. Не слышу. Боюсь, будущего нигде не слышно. – И затем, словно бы заметив предельную тишину: – Эй, а что случилось с вашим маятником?

– С моим чем?

– С вашим маятником… он не раскачивается…

– А, это. Бесси остановила его рукой. Но это ничего, я не воспринял это на свой счет. Время, как я узнал, – то немногое, что остается, причем остается навсегда. Как вода. И любовь. И наша всеобщая нежность к бессмысленной новизне…

– Судя по всему, каникулы у вас были полны событий, Чарли. Кажется, что время в паузе было для вас поистине плодотворным.

– Именно! А лучше всего то, что я наконец начал приспосабливаться ко всевозрастающей скорости изменяющихся фактов. Вначале это меня так ошеломляло. Но я как-то во всем этом выжил. Попал в колею. Все происходит так же быстро и неумолимо, как всегда. Но, думаю, я наконец выучился в этом лавировать!..

– Благодаря тем пилюлям…

– Точно!

Тут я воспользовался носовым платком доктора Фелча и снова стер слюни у себя со рта. Затем продолжил:

– …Знаете, с вашего отъезда, Рауль, я достиг нескольких профессиональных вех. Перво-наперво, мне удалось закончить книгу, что я начал так давно, – можете поздравить меня: я дочитал «Справочник для кого угодно: любовь и общинный колледж».

– Поздравляю.

– Спасибо. И научился целиться из пистолета. Мне Этел показывала. Я стал вполне себе знатоком.

– А стрелять из него вы тоже научились?

– Пока нет. Пока что мне не удалось предаться этому занятию целиком. Но я уверен, что настанет день, когда я буду готов нажать на спуск…

– Остается надеяться.

– И еще, Рауль, вы заметили? Я побрился! И причесал волосы!

– Это я вижу. Хорошо постарались. А кроме того, я вижу, что воротничок у вас накрахмален, а вельветовые брюки выглажены.

– Это мне сделала математичка!

– Как заботливо с ее стороны. И это все?

– О нет! И близко не все. На самом деле она совершила далеко не только это. У нее множество талантов!..

С экстатическими интонациями я перечислил все до единого, что математичка сделала для меня за предшествовавшие недели. Список был довольно обширен, и на перечисление ушло несколько минут. Рауль терпеливо ждал, когда я закончу. Затем сказал:

– Я не это имел в виду, Чарли. Я просто хотел узнать… случилось ли что-то еще, пока меня не было?

– О, верно. Еще как случилось, Рауль! Например, вскоре после того, как вы уехали в Техас, я получил вздутую мошонку к себе в преподавательский почтовый ящик. Казалось, это невероятно. Невозможно. Даже неоправданно. Но доктор Фелч объяснил, что в Коровьем Мыке и это засчитывается как профессиональная веха. Что это важный обряд посвящения. И что администратор, так и не заслуживший ни единой вздутой мошонки за всю свою жизнь администратора в области образования, есть администратор, который ничего на самом деле не администрировал. Потому что такая личность никогда не осмеливалась ни на что поистине значительное на этом свете.