Страна, которой нет

Незаметно из под ног исчез лёд, и я, всё ещё под впечатлением, некоторое время шёл по шероховатой поверхности туннеля, двигаясь неосознанно, на автомате. В чувство меня привлёк тихий звук, заставивший замереть и насторожиться. Интуиция, этот дар далёких предков, проснулась и сказала: «фас!». Я замер, как гончая, готовая взять старт, погасил свет и лёгкими бесшумными шагами двинулся к неосторожной дичи.

Как и ожидалось, впереди было ответвление, завернув за которое, я нос к носу столкнулся с человекоподобных существом, что-то собирающим в тощий мешочек. Несмотря на мою осторожность, его реакция на встречу была моментальной – подскочив от неожиданности, он забросил за спину мешочек и бросился наутёк.

Неизвестный улепётывал так, что только пятки сверкали. Причём сверкали в буквальном смысле – настоящие грязные пятки с блеском отшлифованного антрацита, но заплечный мешочек он не бросал. «Стой чудак!» – пытался я прекратить эту гонку с преследованием.

Однако мои слова только подстёгивали бегуна, и он припускал пуще прежнего. Я решил больше не нервировать лидера гонки и дистанцию сокращал потихоньку. Привычная обувь и постоянные тренировки благоприятно сказались на моих скоростных качествах.

Главное было не торопиться, вымотать аборигена, чтобы не нанести сильную моральную травму. Однако такому хитроумному расчёту сбыться было не суждено. Впереди я узрел раскрытые створки кроличьей норы, что было явно неспроста. Абориген ускорился, и я понял, что физкультурные упражнения надо завершать, если не хочу остаться с носом, но без «языка».

Рванув что есть силы, я пнул беглеца в спину и мы вместе ввалились в тёмный провал норы. Аборигену пришлось несладко, то ли толчок был слишком сильным, то ли он был слишком дистрофичным, но попытки подняться даже не предпринимались. Он отполз к стене и лишь поскуливал, бормоча что-то непонятное. Я подошёл поближе и присел около него.

Действительно, здоровяком его было не назвать, даже наоборот. Лохматые короткие волосы непонятного цвета, добротная, но изрядно заношенная одежда, кое где латанная. Но самое главное было то, что передо мной был человек. Обычный, не трёхглазый, без когтей и я надеюсь без клыков. С трудом подавил желание узнать это немедленно. Интересно, чтобы он подумал, если бы я попытался увидеть его зубы? Мысль меня позабавила, и я усмехнулся. По-своему истолковав такое действие, абориген стал быстро лопотать что-то про еду, семью и какую-то случайность.

Темнота не способствовала установлению контакта, пора было выходить из тени. Включить свет не было проблемой, посох я терять не намеревался.

– Здравствуй, быстроногий олень! – поприветствовал я, незнакомца, как только сумрак растаял, растворенный мягким светом, пролившимся с вершины посоха.

Реакция аборигена была неожиданной. Он замолчал, поперхнувшись на полуслове, выпучив глаза и, похоже, собирался провалиться в обморок, лишив меня своего приятного общества.

– Эй, эй, ты куда собрался? – я стал хлопать его по щекам, пытаясь привести в чувство.

Тут я ещё кстати сообразил снять очки и выругался про себя – военные разработчики использовали все шансы боевой техники воздействия на противника, в данном случае, увидев меня в этих очках, враг должен был обделаться от страха.

– Я не понимаю, что ты говоришь. Ты кто? Ты разве не из полиции? – Пациент вроде бы начал оживать.

Ну надо же! Он меня не понимает! Попался единственный живой человек на планете, и тот страшно дремучий. Хотя стоп! Почему это единственный, когда он о полиции говорит. Значит, как минимум социум. Вот это да, не было гроша да вдруг алтын! Я постучал себя по затылку – где обещанное ускоренное обучение, за что муки приняты? Но, похоже, эта штука действительно работает, в чём я тут же убедился. Я немало удивился, когда следующую фразу произнёс на не своём родном языке:

– Не из полиции.

Судя по всему, моему симбиоту не хватало словарного запаса для анализа, по мере общения эта проблема должна решиться. Повторение последних слов аборигена произошло вроде как и по моей воле, но скорее всего было не случайным. Требовалась настройка на звуки чужого языка, привыкание гортани и отработка произношения.

Тем временем, абориген оклемался окончательно и уже сам смотрел на меня с интересом.

– Я Хобин. Этот выход никто, кроме меня не знает. Ты тоже сталкер? Откуда ты?

– Откуда ты? – вообще-то я хотел сказать совершенно другое, но правила преодоления языкового барьера устанавливал симбиот и препятствовать ему в этом я не видел смысла.

Я? – переспросил Хобин, – Так деревенский я, тутошний. Мы завсегда здесь туннели обираем, то есть я хотел сказать путешественники мы, по подземельям. Ну и сувениры какие, конечно, если попадаются…

– А я Василь, пилигрим, странствую по святым местам. – я поправил полы накидки, запахнув её спереди. Я всегда представлял себе странников в длинных плащах с накинутыми на голову капюшонами.

Абориген все ещё посматривал на меня с недоверием.

– Ты веришь в эти легенды о великих битвах, героях и овеянных славой курганах?