Страна мечты

Темно уже. Его Святейшество Пий Двенадцатый у товарища Сталина режим работы перенял, допоздна? Или действительно, что-то важное случилось? Сейчас узнаем. Лючия у меня на руке повисает, волнуется — но с любопытством оглядывается по сторонам, не так уж часто приходится бывать в гостях в Папском Дворце. Кстати, восстановили его с похвальным качеством и быстротой, хотя следы боев еще заметны, если присмотреться. А так, почти как в феврале — вот только тогда с Папой товарищ «Этьен» Маневич разговаривал, а мы допущены не были, в «предбаннике» ждали. Только снаружи в карауле наши ребята из КНК, в полевой форме и с «калашами», а вот на внутренних постах уже швейцарцы с пиками и в средневековых мундирах — слышал, что роту их уже набрать успели, а вот Палатинская Гвардия тогда в бою с эсэсовцами полегла вся, и ее функцию пока несут гарибальдийцы, вот интересно, может их в этом качестве и узаконят, ведь все католики, итальянцы, ну можно и исключительно жителей Рима отобрать, как по довоенному уставу? И еще служки, в сутанах, а пластика явно как у бойцов, наверное, жандармерия Ватикана?

Папа принял нас в «малой гостиной». Размеры и обстановка, как в ином из залов Эрмитажа, бывал я там в иной, будущей истории, помню. Присутствовали Антонио — а непрост этот скромный божий служитель, как в прошлый раз приставленный к нам отец Серджио оказался папским легатом, кардиналом и ныне послом Святого Престола в СССР, так этот сейчас в каком чине пребывает, по их церковной иерархии? Обычные приветствия, обмен любезностями — я все ж не католик, да и помню, как сам Папу, бывшего тогда в совсем непрезентабельном виде, из немецкой тюрьмы на Санто-Стефано вытаскивал, после чего стал этот Пий единственным Папой, кто на советской атомарине прокатился,[44] а вот Лючия на Папу с восторгом смотрит, к руке его приложилась, как католичке положено.

— Дочь моя, вы все еще католичка?

— О, да, Ваше Святейшество — в России никто не потребовал от меня сменить веру! Хотя грешна, давно не исповедывалась!

— Этот грех простителен, дочь моя — конечно, при условии, что вы поспешите его исправить. Видит Господь, я бы с радостью принял бы ношу быть вашим духовником — но дела… Надеюсь, вы не возражаете, против кандидатуры отца Антонио, по крайней мере, пока вы в Риме?

А ведь странно! Отчего святые отцы только сейчас о том вспомнили? Женушка моя конечно, еще в Союзе от меня инструкции получила, о чем даже на святой исповеди лучше промолчать, ведь даже по католически канонам, «молчание не есть ложь». А подписка вполне может быть приравнена к клятве, которую нарушать нельзя, даже по требованию священника?

— Дела, дела — говорит Папа — прежде всего, вы ожидали бы объяснений, отчего сейчас не стоит трогать этого сицилийского дона? Видите ли, высокое искусство политики прежде всего подразумевает высшее благо — государства, и Святого Престола. Прискорбно видеть, что несчастная Италия снова разделена, как девяносто лет назад! И хотя мне искренне жаль паству, страдающую под ужасным гнетом Мафии, но Дон Кало — или Дон Задница, если вам, синьора, более угодно так — был в этой партии не последней фигурой. О нет, вовсе не «чем хуже, тем лучше», чтобы народ сумел понять ошибочность своего выбора — гораздо важнее было выяснить, кто его поддерживает здесь, в Риме, и скажу больше, в Ватикане. Когда рыбка клюнет, можно и подсекать — но никак не раньше! Ведь вы, синьор Смоленцев, и вы, синьора, этим занимались в Киеве, совсем недавно?

— Вы неплохо осведомлены, Ваше Святейшество?

— Не ради любопытства, сын мой, но ради лучшего понимания друг друга. Так сказал мне Маршал Сталин, сопроводив этими словами свою нижайшую просьбы сделать копии с исторических документов Библиотеки Ватикана, украденных немцами и в итоге попавших в СССР. А еще известно нам, что в Киеве вы были отнюдь не армейским офицером, а одним из выполнявших волю «Рассвета».

Оп-па, попы что, нашу Главную Тайну знают? Или нет? Как-то странно он сказал — или я все же итальянский не настолько хорошо понимаю?

— Коммунизм ведь по существу, тоже разновидность Веры — продолжает Папа — и кажется, даже Маршал Сталин близок к тому, чтобы это понять. Раз он утвердил Инквизицию, защищающую ее чистоту от ереси. А назвать это учреждение «орденом Рассвета», или каким-нибудь Комитетом Коммунистического Контроля, или просто номерным Департаментом, это не более чем дело вкуса.

Так святые отцы до главного все ж не докопались? Они новообразованную Контору, в которой Лазарева трудится, за «Рассвет» приняли? Но все ж интересно, откуда к ним само название утекло? Вот словечко «инквизиция» в определенных узких кругах уже ходит, причем не только среди сотрудников Конторы!