Страна мечты

Отошли, беседуют. Только смотрю, что‑то разговор у них явно соскальзывает на повышенные тона. Будто папа просит что‑то, а дочь отказывает, причем резко! Говорят все громче — так что я, в шести шагах, среди шума в зале, уже слова различаю. Не все — и не совсем хорошо я понимаю итальянский, когда быстро и экспансивно говорят, да еще двое одновременно. Вроде, отец просит, чтобы дочка перед кем‑то извинилась, «нельзя таких синьоров обижать» — а Лючия возражает, причем категорически. Отец тоже не уступает, настаивает, и голос повышает — а в ответ, даже я слышу отсюда, выражения из лексикона итальянских матросов, ай — ай, конечно, когда мы в Специи стояли, всего наслушались, но девушке все‑таки это не к лицу совсем! Уже и народ оглядывается — может, семейную сцену в другое место перенесем? Что, уже до рук дошло — он ее схватил, причем грубо, сейчас в ответ мордой в пол ткнется — нет, женушка моя лишь захват сбросила, как я учил… и пощечину влепила, итальянка, родителю? Мгновенно оказываюсь рядом — не пойму, а как отец Антонио раньше меня успел?

— Дочь моя, успокойтесь! И позвольте спросить, в чем причина вашего гнева?

На нас уже смотрят все, кто поблизости. И тишина, даже оркестр смолк. Да что происходит, черт… боже побери?

— Дон Грязная Задница смеет мне приказывать! — кричит Лючия, обращаясь ко всем — требует извинений, и хочет выдать меня замуж за какого‑то своего ублюдка, должно быть, нагулянного им от свиньи! Ему не указ, что у меня уже есть муж, с которым меня навеки соединил Его Святейшество Папа лично — и я уже жду сына, наследника! У дона Вонючей Задницы оказывается, наготове братец — епископ, желающий объявить таинство нашего брака недействительным! Этот сраный дон хочет, чтобы я сама поспешила в его мерзкое логово, бросив своего мужа — иначе он угрожает вырезать всю мою семью, всех, до кого сможет дотянуться! Головорезы дона Вонючки схватили в Неаполе моего бедного отца, бросили в тюрьму, били и пытали — и дозволили ему приехать сюда лишь затем, чтобы он передал мне эти грязные слова!

Оборачивается к Винченцо — старшему, и спрашивает:

— Это он сказал? Я ничего не пропустила?

Папаша кивает, подтверждая.

— Дочь моя, замечу что вы плохо знаете правила Римской Католической Церкви — говорит Антонио — никакой священнослужитель не вправе отменить соединенное Его Святейшеством! В отличие от протестантов и французов — наш Устав не допускает таких вольностей. Таинство вашего брака свершилось — и расторгнуть его теперь вправе лишь сам Его Святейшество, и то, исключительно при вашем согласии. Но вы же этого не хотите?

В ответ Лючия бросается мне на шею со страстным поцелуем, у всех на виду. Публика, впрочем, нисколько не осуждает, а приветствует, с аплодисментами! Однако же, сурово у католиков с разводами — теперь понимаю, отчего королей Папы венчали, или как минимум, епископы. Не то что в загсе — черкнули, поздравили, черкнули, свободны! Выходит, соединены мы теперь навек — впрочем, я нисколько не возражаю! А французы, значит, не такие католики — при их нравах, вполне понятно!

Отец Антонио тем временем берет в оборот Винченцо — старшего.

— Вы сказали, что дон Калоджеро и его брат поставили под сомнение непогрешимость Его Святейшества Папы? Это очень серьезное обвинение — вы готовы подтвердить свои слова под присягой?

Папаша снова кивает. И отвечает, слышу ясно — да, я готов! Не завидую же теперь дону и его братцу — это ведь ересь называется, раз они против Папы открыто пошли! Интересно, что сейчас за такое полагается — раньше было просто!

Ведь голос Папы — голос Божий!

Неправым быть никак не может.

Как ангелов небесный хор.

А кто не верит — на костер!

— В таком случае, не затруднит ли вас проследовать с нами в Ватикан — изрекает Антонио — для совершения этой процедуры и дачи подробных показаний?

Папаша снова кивает. А разве дело не в компетенции контрразведки? А то и советского СМЕРШа, Лючия ведь уже гражданка СССР! Но тут в Италии, как я успел заметить, после Ватиканских событий и против общего врага, спецслужбы церковные и светские переплелись так, что даже не сразу поймешь, где кончается одно и начинается другое — учитывая, что офицеры итальянских Контор тоже добрые католики! И жандармерия Ватикана, это не аналог патрульно — постовых ментов, а полноценная контрразведка (и угрозыск тоже), а ведь есть еще «Опус Деи» (разведка, с давними традициями, не уступающая британской СИС) и Святая Инквизиция (буду называть ее так, вопреки переименованию 1909 года) — причем у церковников давно практикуется то, что у нас лишь недавно ввел Пономаренко (именно так мы были в Киеве) когда одни и те же лица выступают от лица разных служб, или одновременно от нескольких. Короче — кто первым успел, того и тапки, а после меж собой сами разберемся!