Страна мечты

В эфире команды, ор и матюги. Тоном уже скорее азартным — не упусти, уходит! А японцев не слышно — у них режим радиомолчания, или раций на самолетах совсем нет? К чести самураев, никто из них не отвернул назад — упертые фанатики, слышали мы это! — нескольким удалось вырваться из свалки, и они устремлялись не на восток, откуда пришли, и не на юг, к японской части Сахалина, а на север, куда ушел «дракон». Вот только при этом им надо было прорываться мимо подходящих эскадрилий 58го полка — поодиночке, максимум парами, что могут сделать даже два «зеро» против четверки Ла-11? «Танкам» почти ничего не осталось, приземлили (вернее, приводнили) лишь двоих. Пленных не было совсем — когда после на побережье нашли разбитый «зеро», то у мертвого пилота не было парашюта вообще! Еще одна фашистская штучка, знакомая нам по Европе (только там все же не у летчиков — истребителей) — смертники, наверное, самые оголтелые фанатики за своего фюрера, или как он тут зовется, микадо, или семью в заложники, и чтобы ты пошел помирать! Ни один не отвернул — все могилу себе и нашли! Но и мы потеряли тринадцать истребителей — правда, шестерых летчиков после спасатели нашли. Удобная машина вертолет, завис и плевать ему на волны — плохо лишь, что маленький, и поднимает всего, как У-2.

Кстати, на части этих машин, «колибри», летали немцы. Они же были, в основном, техсоставом этой единственной в ВВС ТОФ эскадрильи, в десять машин Фи-282 — вопреки легенде, вертолетов советских марок в ту войну еще не было. Отмечу, что товарищи из ГДР, в большинстве отправившиеся на эту войну добровольно, свой воинский долг выполняли исправно и стойко, без малейших признаков нелояльности или саботажа, совершая вылеты в любую погоду, а иногда даже под огнем японцев, сколько наших тяжелораненых солдат, своевременно доставленных в госпиталь, фактически прямо с поля боя, обязаны вертолетчикам жизнью! Один вертолет, по настоянию Лазарева, был поставлен на крейсер «Каганович» вместо катапультного разведчика Бе-4 — использовался для связи, корректировки огня, и визуального поиска мин. Опыт был признан положительным — но все же «колибри» не слишком подходил для этой роли, тут нужна была более крупная и грузоподъемная машина, с лучшими летными характеристиками.

В эскадрилье 58го полка, что первая вступила в сражение, в живых остались пятеро из двенадцати. Но если бы они не связали самураев боем, у тех был бы шанс все же настигнуть самолет командующего. Хотя тут уже эскорт вступил бы в работу, отборная гвардейская эскадрилья, и не факт, что кому‑то из японцев удалось бы выйти на опасную дистанцию — но было бы очень неприятно. У меня и так от сердца отлегло, когда Ер-2 наконец приземлился в Охе. Когда в эфире уже смолкли крики — бой прекратился, последний самурай был обнаружен и сбит.

Лазарев же отнесся спокойно, узнав что стал персональным объектом охоты для самураев, в мирное время. Лишь сказал коротко — учту!

А японцы, надо думать, впечатленные нашим отпором, после издевательское объяснение прислали! Что будто бы все это было личным самоуправством командира их дивизии, у которого под Петропавловском погиб кто‑то из родни. Объяснение откровенно бредовое — это где видано, чтобы в армии любой комдив мог устроить собственную войнушку? — но мы‑то все понимаем, что «стрелочник всегда виноват»!

Побережье Северного Сахалина. 1 мая 1945.

Командир кокутая, полковник Инэдзиро Итояма, стоял на берегу чужой земли. Это был остров, который северные гайдзины называют Сахалин — и который должен был весь целиком, а не только южная его часть, принадлежать Японии и называться Карафуто. Полвека империя Ямато шла от победы к победе, не зная поражений — и вот, наверное, боги сказали «довольно» и отвернулись от нее!

Рядом слегка дымился верный «зеро», закончивший здесь свой последний полёт, сбив шасси, подломив крыло, смяв винт и мотор — но Инэдзиро отделался ушибами. И это казалось не милостью судьбы и богов, а откровенной издевкой. Все было кончено, боги отвернулись — и сражение было проиграно. Герои погибли напрасно, не сумев смыть пятно со своей чести, подобно легендарным сорока семи ронинам, ценой собственных жизней отомстив за своего даймё. Да, они дрались храборо, и сбили десяток русских гайдзинов — но что от того? Этот бой не воспоют в стихах и песнях, и красивейшие девушки Японии не выткут картины этого боя на шёлке. Наоборот, их проклянут, как отступников, навлекших на страну Ямато тайфун новой войны. Ведь русские гайдзины мстительны, они не прощают обид!