Страна мечты

Только долетели — сразу закрутили дела. Доклад Петровича, остававшегося за меня, и Сирого, по механической части — происшествий не случилось, корабль в исправности… и что дальше?

Проблема была, что почти два года, как мы сюда провалились, то гоняли технику на износ. Единственная атомарина в ВМФ СССР, в тяжелейшее для страны время — шестнадцать боевых походов, в том числе четыре (если самый первый тоже считать) дальних, три в Атлантику и один в Средиземку. С такой интенсивностью даже дизельные лодки в эту войну не эксплуатировались — хорошо, что мы сюда прямо после капитального ремонта попали, а Серега Сирый мех от Бога, почти все время на борту, и наверное, спит вполглаза, ну и везение конечно, что как‑то без серьезных аварий обходилось (если не считать лопнувшего дюрита на турбогенераторе, в прошлом году). И вот, когда шли из Средиземки домой, случилось — утечка радиации на первом реакторе! И хорошо еще, что не внутри, куда с технологиями этого времени не добраться никак, а там, где сумели отключить, заделать, до Севмаша дошли, здесь заварили качественно. Но Серега честно сказал.

— Командир, я не волшебник. Не могу дать никакой гарантии, что завтра еще где‑нибудь не накроется. Если Родина прикажет, пойдем куда надо — но это будет лотерея.

А Родине очень надо. Война в Европе завершилась — но лишь дурак и слепой не поймет, что как и в той истории, мы японцам прощать не собираемся ничего. И тот разговор с Кузнецовым — да просто, политработников послушать, куда пропаганда народное мнение толкает. В той истории, откуда мы пришли, роман Степанова «Порт — Артур», впервые опубликованный в сорок втором, Сталинскую Премию получил в сорок шестом. Здесь — уже есть и награда, и огромный тираж, и что серьезно, внесение в список «рекомендовать для политработы в войсках». Политорганы еще с весны стараются, мероприятия проводят — что самураи, это такие же фашисты, только желтокожие. Что они уже триста лет точат зубы на богатства нашей Сибири, и когда вторгались в Корею и Китай еще в веке семнадцатом, то это по замыслу были лишь промежуточные пункты ихнего дранг нах до Урала. И сейчас они собирались на нас напасть вместе с немцами — но сначала подбиранием бесхозного увлеклись, Гитлер ведь Францию и Голландию завоевал, их колонии без защиты остались — ну а после стало ясно, что от нас можно и по мордам, как на Халхин — Голе, Сингапур штурмовать куда безопаснее. Но стоит у наших границ миллионная Квантунская Армия, до зубов вооруженная, в полной готовности, и такие там вояки, что своей же власти в Токио мятежом грозят, если те им не разрешат с нами воевать. А пока на нашей дальневосточной границе творится такое, что терпеть никак невозможно, а на море нас японцы вообще не ставят ни во что — терроризируют наших рыбаков, а торговые суда, идущие через Курильские проливы, останавливают и досматривают по своему желанию.

На советском пароходе

Под ружьем чужой отряд.

По каютам люди ходят,

По — японски говорят.

В трюме, щелкая замками,

Отпирают сундуки.

Там японскими штыками

Рвут советские тюки,

Бочки, ящики вскрывают,

Документы проверяют.

Весь, как сморщенная слива,

И на все на свете зол,

Сам полковник Мурасива

Составляет протокол. (С. Михалков)

Лично меня убеждать не надо — в том, что самураи (по жизни, а не по киношной романтике) сволочи первостатейные. Даже при том, что нет сейчас в Японии фюрера, нацистской партии, СС — а фашизм есть, и самый натуральный. Как еще назвать идею о мировом господстве желтой расы — внутри которой, в свою очередь, японцы выше всех прочих? Можно тут оправдываться, что Япония себя банально не может прокормить (население числом в пол — России, а территория? Да еще три четверти — бесплодные горы!), и еще в начале двадцатого века в японских деревнях была сплошная «нараяма», когда стариков отвозили в лес умирать, чтобы не кормить зимой. И что японцы успели насмотреться на европейских колонизаторов еще в Китае, и оттого не питали к белой расе никаких симпатий. Но вот реально имеем сейчас нацию — отморозка, помешанную на идее завоеваний.

На Дальнем Востоке акула жила,

Дерзнула напасть на соседа кита.

Сожру половину Кита я,

И буду, наверно, сыта я.

Потом отдохну, а затем -

И все остальное доем.