Страна мечты

Лючию сначала поселили в общежитии с девчонками, а как допуск оформили по — полной, к нашим секретам (кроме «Рассвета», главной нашей Тайны), то переехала она в соседнюю со мной квартиру. В ту самую, где я жила, когда была еще не Лазаревой а Смелковой — на одной площадке с квартирой Михаила Петровича (теперь нашей общей), и в смежной стене дверь сделана, можно даже на лестницу не выходить. Хотя иногда (когда мой Адмирал в море уходил) мы вместе и в общежитии на Первомайской оставались, для нас всегда спальные места и стол находили. На пять минут зайдешь, тут же чай появляется, печенье, домашнее варенье — и девчата Лючию в оборот берут, расспросами об Италии, и как там воевали партизаны — гарибальдийцы, и про жизнь вообще — вплоть до того, а каковы итальянские мужчины в обхождении, и что в Риме носят. Итальяночка наша за словом в карман не лезет, и по — русски уже почти нормально говорит — в общем, мир — дружба, тем более что Народная Италия считается страной коммунистической, и нашим союзником. Только имя римлянки для наших непривычно — и зовут ее в разговоре кто как, Люсей, Людой, Людмилой, Милой.

И еще, девчата, на нас глядя, стали к шляпкам вуали прицеплять. Где взяли — тюлевую занавеску разрезали? И тут же объяснение придумали:

— Аня, а вдруг тебя и впрямь будут искать, бандеровцы, или еще кто? Им же, первым делом, надо разведать, где ты бываешь, когда, с кем? А если в городе много девушек под вуалями, и в похожих платьях?

Так вуаль же не маска? Хотя издали действительно, спутать можно. Особенно если солнце, и на лицо тень. Платьями меняться я отказалась — а вот чужой плащ иногда поверх накидывала, с дозволения владелиц, если надо было по — быстрому сбегать куда‑то на пару часов и вернуться. На Второй Арсенал машину вызывали, ну а по городу рядом и пешком удобнее, тем более по летней погоде. Но к Курчатову я теперь ездила нечасто — наслышана была про радиацию, а вдруг это моему будущему ребенку опасно? А когда все же приезжала, то лишь в административно — лабораторный корпус — а за периметр в «грязную» зону, где надо полностью переодеваться и на выходе в душ, ни ногой! И непременно брала с собой дозиметр, позаимствованный еще давно с К-25. Товарищи ученые относились к этому с полным пониманием.

В КБ у Базилевского бывала чаще. Можно сказать, отдыхала душой. Какие там люди работают, парни и девчата, высокообразованные, культурные, бывшие фронтовики с орденами, коммунисты и комсомольцы — как персонажи ненаписанного еще романа Ефремова про светлое коммунистическое будущее! Кстати, Пономаренко сказал, что наш город и Севмаш, это «пилотный проект» в деле воспитания нового, советского человека — и как таковой, на контроле, у Самого. И что мои доклады Пантелеймону Кондратьевичу бывает, после ложатся самому товарищу Сталину на стол! А эти ребята, и инженеры, и студенты — старшекурсники Корабелки, кто тоже активно к работе привлекались, творили с энтузиазмом, с огоньком — на стапелях рождалась серия лучших в мире, пока еще дизельных подлодок, которые должны были превзойти и немецкие «тип XXI», и 613е той истории, ну а следующими будут наши советские атомарины! И как говорил Базилевский, с учетом последних модернизаций, поставок нового оборудования, в том числе и по ленд — лизу, и средоточия конструкторских кадров, наш Севмаш уже стал первой верфью СССР, обогнав Ленинград, все еще не восстановившийся после Блокады. Правда, не все с этим соглашались — но надо же и патриотом своего города быть!

Лючия и тут освоилась совершенно. Легко вступала в разговор — но сразу предупреждала, что «мужу своему навек отдана и верна», так что никаких намеков! Такая скромница — и не сказать, что лишь Юрку увидит, с ним полностью отпускает тормоза. Интересно, а как она, с нашими тайнами, после сможет к себе домой в Италию ездить, даже на время? После того, что она здесь насмотрелась и наслушалась? И слава богу, что в Молотовске, и даже в Архангельске под боком, католического храма нет — на исповедь ей не сходить. А когда и если будет? Нам в исповедальне микрофон ставить, а с попа подписку о неразглашении брать?

— Аня, скажи — за что меня тут ненавидят?

Я даже не поняла сначала ее вопроса! Тебя кто‑то обидел, оскорбил? Почему я не видела, мы же всюду вместе ходили?

— Аня, нет — нет, все тут такие хорошие, добрые. Но есть тут одна девушка, что на меня с ненавистью смотрит. Я не понимаю, за что?

И кто же это такая? Мою подругу обидеть — то же самое, что обидеть меня! Ах, вон та, «попадья»? Интересно, с чего бы? Прошу Лючию повторить эксперимент — непринужденно проходим по лаборатории, итальянка как бы случайно задерживается возле девушки в черном. А я наблюдаю — чем хороша вуаль, глаза прячет, а шляпки мы и в комнате можем не снимать.